хорошо, мудро, – молвили одновременно Конон, Клиний и Гиппоник.
– Не переживай, Солон, поможем! – подобные выкрики раздались с разных сторон от мужей, поддерживающих его.
На скамье, где находились архонты, царило воодушевление.
– Вот тебе и Главкон! Мы полагали, что он умеет орудовать только руками, вернее рукой, а у него и голова не совсем пустая, – одобряюще поговаривали сидящее там.
Архонт-эпоним, теперь уже с довольным видом, в очередной раз взошёл на камень, снова попросил всех успокоиться и призвал проголосовать за кандидатуру Солона.
– Мужи афинские, – молвил пафосно и облегчённо он. – Поскольку других предложений нет, то прошу поднять руку тем, кто желал бы видеть во главе нашего воинства в походе на Саламин Солона, сына Эксекестида.
Поразительно, но факт! Все до единого участника собрания выступили в поддержку кандидатуры Солона. Друзья – с надеждой на успех, недовольные им, видимо, с целью проучить бунтаря. Люди нейтральные – потому, что голосовать больше было не за кого, а поднять руку им тоже хотелось. А как же иначе выразишь свою волю?
Так, неожиданно для всех, купец, поэт и «сумасшедший» стал стратегом. Экклесия немедля наделила Солона большими полномочиями. Ему позволили в целях подготовки к походу привлекать любого жителя Аттики. Все средства, имевшиеся в государственной казне, могли использоваться им для дела.
Итак, народное собрание завершилось. Завершилось безусловной победой и условным поражением Солона. Победой потому, что закон отменили. Поражением – поскольку последствия отмены ложились на его плечи. Условность, разумеется, в будущем могла быть снята. Солон всё превосходно понимал. Вот почему он испытывал радость и мучения. О, да! Его радость казалась мучительной.
– А чего ещё следовало ожидать? – видя состояние новоявленного стратега, рассуждали уходящие с Пникса афиняне.
– Солон искал справедливости – он нашёл её у народа. Солон искал чести – он получил её, даже слишком много, всё от того же народа. Теперь слово, вернее дело, за ним. В случае успеха – чести и славы будет с избытком. В противном случае – не найдётся ему места на земле афинской, ни ему, ни его потомкам.
4
При выходе с Пникса Солона поджидал Гермий. Когда новоиспечённый стратег поравнялся с ним, толстяк бросил ему в лицо упрек:
– Ты, Солон, безумие с умом соединив, победил… сегодня, наивных афинян. А вот осилишь ли ты вскоре воинственную рать мегарян?
– Знаешь, – ответил разгорячённо поэт, – для меня победа над афинянами – означает одоление нашей собственной косности, страха, силы привычки, рабских чувств. Это победа здравого смысла над бессмыслием, чести над трусостью, достоинства над ничтожностью, разумной законности над законным беззаконием. Такой успех важнее и значимее любого другого, ибо он одержан над
