помялся и, чтобы потянуть паузу, стал разливать по стаканам вино. Лева Аргунов все еще ничего не понимал, но его охватила такая острая тревога, которую просто невозможно было вынести.
– Да не тяни ты! – прикрикнул он на друга. – Решил говорить – говори, а то напугал до смерти.
– Ну… ты же знаешь, я в горкоме работаю в отделе, который курирует административные органы, в том числе милицию. Ну вот, нам в обязательном порядке дают сводки происшествий по городу. Только, Лева, я тебе ничего не говорил, ладно?
– Да ты и так пока ничего не сказал. Ты можешь толком объяснить, что за фигня с этим пояском?
– Понимаешь, в Москве орудует маньяк, который уводит из детских садов и школ маленьких детишек. Убивает их и… ну, всякое такое. Не буду тебе рассказывать в подробностях. Вся милиция на ушах стоит, его уже почти год ищут. Только, Лева, я повторяю, информация закрытая, ее ни в коем случае нельзя разглашать, иначе в городе поднимается паника.
– Да я понимаю, – с досадой крякнул Аргунов. – Только я-то тут при чем?
– Левка, ты не обижайся на меня, но помнишь, ты мне как-то говорил, что в детстве у тебя были приступы… Ну, ты вроде как лунатизмом страдал.
– Сомнамбулизмом, – подтвердил Аргунов.
– Ходил во сне куда-то, а потом вспомнить не мог, где был и что делал. Тебя даже из пионерского лагеря чуть не выгнали за это. Было?
– Было. И что? Ты хочешь сказать, что я во сне куда-то пошел и где-то украл этот дурацкий поясок от платья? Так у меня этих приступов уже много лет не было.
– Лева, ты меня послушай, – Ситников потянулся за сигаретами, судорожно закурил. – Ты ведь уже давно живешь отдельно от предков, верно? Сколько лет, как у тебя своя квартира?
– Шесть. И что?
– А то, что ты живешь один. Понимаешь? Совершенно один. Пока ты жил с родителями, они видели, что ты по ночам встаешь, что-то делаешь, а утром не помнишь ни хрена, и они могли тебе об этом сказать. А сейчас кто тебе скажет? Если ты ходишь куда-то во сне, кто это видит? А тот, кто тебя видит, откуда может знать, что ты на самом деле спишь и ничего не соображаешь, а потом ничего не вспомнишь? Некому тебе об этом сказать. И ты живешь в счастливом неведении, думаешь, что приступы у тебя давно прекратились. А на самом деле…
– Погоди, погоди, – испугался Лева, – ты что, думаешь, что это я – маньяк? Что это я детишек увожу и убиваю? Ты что, охренел совсем?
Он почти кричал, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. В этот момент он готов был убить своего друга Славку Ситникова. Его охватила такая ярость, что в глазах потемнело.
И вдруг он опомнился. Ярость, неконтролируемая агрессия, желание ударить, убить… Он, тихий безобидный аспирант, физик-теоретик, сын мамы-доцента и папы-профессора, подающий надежды двадцативосьмилетний молодой ученый Лева Аргунов, книжный червь, – он, оказывается, способен на такие сильные и разрушительные эмоции. А если и в самом деле…? А вдруг Славка
