за угол и нос к носу сталкиваюсь с той, которую, по всей видимости, трахал сегодня ночью.
– Черт, – от неожиданности даже всхрапнул, выплевывая воздух из легких (оказывается, все это время я не дышал, даже не заметил этого).
– Ой, блин, ой! Извините-е-е-е… – поворачивается она ко мне лицом, а в руках у нее поднос, на котором стоит графин с водой и стаканами, – … че-е-ерт!
Я не могу перестать смотреть на нее, на ее рот, когда она прикусывает нижнюю губу, и у меня возникает желание поцеловать ее. Блядь. Не верю, что это она! Она же совсем ребенок! Сколько ей, мать твою, лет? У меня в груди сердце ухнуло так сильно, что кажется, чуть ребра не пробило. Хватаю гребаный графин и пытаюсь запить все то, что сейчас рвется наружу. Щеки девчонки из бело-серого цвета неожиданно вспыхнули ярким румянцем, и она, кинув поднос на столик, от чего стаканы ухнулись на пол, бросилась прямо по коридору. Хлопнув дверью в конце, запряталась в туалете. А я так и остался стоять на месте не в силах поверить в то, что даже в этой гребаной ситуации судьба мне подложила такую свинью в виде малолетней девчонки. При виде которой, сука, в штанах случился стояк.
Воду из графина выпил почти полностью, но, увы, запить стояк мне так и не удалось. Поэтому все действия, что я совершил далее, можно было охарактеризовать одни простым словом – спермотоксикоз.
Легким пружинистым шагом (и откуда в моем состоянии взялась эта функция, ума не приложу), подхожу к двери. Тихо стучу.
– Малышка… открой, – призывно прошу ее, но, как и следовало ожидать, за дверью тишина. Мертвая тишина.
Но ничего, в моем-то мозгу, где сейчас главенствует инстинкт отодрать мнимую вчерашнюю любовницу, уже построен план, как точно узнать, она это или не она.
– Малышка, открывай… не заставляй меня пойти на крайние меры… – я замолчал.
На что рассчитывал? Наверное, на то, что эта девочка (которая, скорее всего, работает у моего отца горничной или помогает на кухне, другого не дано) сама надумает в своей голове какую-нибудь чепуху и клюнет на свою же выдумку…
…щелчок, и у меня ступор. Дверь приоткрывается, и в щель на меня смотрит огромный голубой глаз и немного вздернутый, обсыпанный прозрачными веснушками нос.
– Что вам надо? – шипит она, а я замечаю, что в крыле ее носа сверкнула крошечная кристаллинка пирсинга.
– Поговорить, – отвечаю ей и дергаю за ручку дверь, но девчонка хоть и мелкая, а держит ее сильно.
– Мне с вами не о чем говорить, – продолжает полушипеть она, не глядя мне в лицо.
– Эй, ты чего такая… – и снова пытаюсь открыть дверь.
Можно было и оставить ее, но черт, меня почему-то тянуло разузнать, та ли это девица, или меня подвел мой гребаный нюх.
– Оставьте меня в покое или я…
Она замолкает на миг и поднимает на меня взгляд, я громко сглатываю, и в этот момент моя рука сама тянется в карман. Я достаю оттуда комочек красных кружев.
– …это твое? – не даю ей возможность закончить свою
