style="font-size:15px;"> – Вот скажите, – обращается один участник передачи к другому. – Ради чего эта женщина лишилась мужа? Чему принесена в жертву тихая семейная жизнь обыкновенных людей, мечтавших о счастье? За что необходимо было заплатить такую цену? Объясните мне, пожалуйста, я не понимаю.
Оппонент мнётся, собирается с мыслями, но его прерывает красивая женщина в строгом чёрном костюме, с планшетом и микрофоном в руках:
– А ответ на этот вопрос мы узнаем сразу же после рекламы.
Редактор аплодисментов даёт сигнал, и зрители в студии принимаются хлопать. Кадр сменяется. На экране стонет полноватая женщина, сжимая в руках тряпичную куклу.
– Милый мой малыш, где же ты теперь? Повзрослев, ты заходишь в дверь.
В кадре мужчина танцует с женщиной, потом показывают родителей – снова полную мать и бодрого отца в кепке.
– Теперь мужчиной стал сынок, – продолжает стонать женщина, при этом называет средство, благодаря которому это произошло.
– Найдёт работу он, глядишь, – хрипит отец. – Теперь мужчиной стал малыш.
На экране показывают линейку новых средств, сопровождаемую весёлым закадровым свистом. Мать гладит семейную фотографию и, наконец, допевает песню:
– Я слёзы лью от счастья лишь.
Затем передача возобновляется.
ПРИНЦЕССА
К сожалению, вечер. Вода тяжело бьётся о стенки раковины, маслянистые пятна хаотично перемещаются по поверхности, остатки недоеденных продуктов – куриные кости, чёрный перец и набухшие хлебные крошки – медленно погружаются на дно. Полные пальцы в резиновых перчатках врываются в водное пространство, пробуждая хаос и мельтешение пузырьков, стучат о стенки столовые приборы из нержавеющей стали: ложки, ножи и вилки.
Химическое средство, которым обильно вымазаны перчатки, в конфликте с водой обретает силу и заполняет всю поверхность густой едко пахнущей пеной: со дна уже не видно помятого лица хозяйки, а красный свет лампочки на её лбу становится едва различимой точкой, затем и вовсе прекращает все попытки пробиться через толстый слой пены и исчезает. Становится темно, только руки орудуют в замкнутом пространстве посреди приборов, выгребая куриные кости и оказавшийся здесь лишним бытовой мусор. Пошарив по дну и не обнаружив больше ничего подозрительного, рука в перчатке вынимает резиновую пробку, издавая глухой булькающий звук, и пена начинает приближаться, покрывая собой заляпанные жиром стенки, затем растекается по тарелкам, заползает в чашки, укутывает собой столовые приборы; и вот уже ею покрыта вся поверхность раковины.
Мы слышим недовольный женский голос и никак не можем разобрать, о чём он говорит, но вот раздаётся тревожный всасывающий звук, который нарастает и заглушает собою всё, становится невыносим – кажется, ещё чуть-чуть, и мы его не выдержим, перелистнём страницу, но тут он прекращается так же резко, как и начался. Полные пальцы в перчатках разгребают пену, и где-то рядом льётся тоненькой тёплой струйкой живая
