выстрел. Стенки очень тонкие, их разрушит даже взрыв детонатора. Правда, для этого требуется детонатор более мощный, чем тот, какой немцы обычно ставят на снаряды подобного калибра. Снаряд испытывали без заряда, проверяли только сам стакан, о чем можно судить по внутренней поверхности осколка. Кстати, это случилось около двух месяцев назад.
Полковник даже вздрогнул: дата испытания снаряда была единственным точным фактом, которым он располагал.
– Нет, – продолжал между тем Боровский, – это, безусловно, не фугасный, даже не осколочный и тем более не бронебойный снаряд. Это что-то другое…
Профессор умолк. Сейчас он должен был сказать последние, самые главные слова и тем самым взять на себя всю полноту ответственности за определенное заключение. А Боровский не любил ничьих поспешных заключений, тем более не любил их делать сам. Полковник знал это свойство характера профессора, сам принадлежал к подобным людям, а потому не торопил собеседника ни жестом, ни взглядом.
Боровский еще раз перебрал в уме все возможные варианты и произнес твердо, без тени сомнения:
– Изготовлять подобные стаканы, по моему мнению, есть смысл только в том случае, если снаряжать их отравляющими веществами – ОВ. Это, без сомнения, осколок химического снаряда.
Профессор положил кусок металла на стол и добавил:
– К сожалению, ничего не могу сказать вам об этой проклятой начинке…
…Боровский давно покинул кабинет, а полковник еще долго сидел недвижимо, погруженный в раздумья самого неприятного характера. Наконец он встрепенулся, повел широкими плечами и поднял трубку внутреннего телефона.
– Иннокентий Васильевич? Только что у меня был Боровский. К сожалению, он полностью, ни о чем не будучи предупрежден заранее, подтвердил самые худшие опасения наших экспертов. Он тоже полагает, что это осколок химического снаряда, и никакого другого. Разрешите зайти к вам? Слушаюсь.
Полковник положил в кожаный портфель несколько папок, опустил туда же осколок, предварительно завернув его в бумагу, и вышел из кабинета.
7
Ко времени описанного разговора советская разведка уже знала, что немцы приступили к массовому выпуску отравляющих веществ нового типа, превосходящих по силе своего воздействия на живой организм все ранее известные газы и яды. Поступили сведения и о том, что новые отравляющие вещества испытывались на заключенных в гитлеровских лагерях смерти. Смерть во время испытаний наступала почти мгновенно, даже если на жертвах были противогазы. Установили также, что рецептура газов разработана в лабораториях «ИГ Фарбениндустри», на ее же предприятиях освоено и массовое производство их. Снаряды изготовляют фирмы «Крупп» и «Унион». Отравляющим веществам были присвоены кодовые названия «табун», «зарин», «циклон», но установить их химический состав не удалось.
21 марта 1942 года Председатель Совнаркома И.В. Сталин получил через английского посла
