пушка и флаги: "С якоря сниматься".
Вскоре Копенгаген с башнями и шпицами, прибрежными крепостями и множеством судов был уже за кормой.
Копенгаген
Как же выглядели обычные ходовые сутки на российском корабле начала девятнадцатого века? Как вообще относились моряки тех лет к своему нелегкому флотскому ремеслу?
Вот описание обычного ходового дня, оставленное нам офицером тех лет: "На кораблях каждому есть свое дело, и всему определенное время. В семь часов по свистку дудочки все встают; в половине восьмого офицерам подают чай; в девять барабаном свободных от должности приглашают к молитве; в десять подают водку и закуску; в половине двенадцатого обедают; в половине шестого в кают-компании в камине разводят огонь, и все садятся вокруг чайного стола, курят трубки, пьют одни чай, другие пунш и беседуют как в своем семействе; в половине восьмого ужинают и ложатся спать. Распределение смен или вахт разделено таким образом, что каждый офицер и матрос занят должностью от 10 до 14 часов в сутки. Вставать в полночь, ложиться в 4 часа утра, не иметь никогда покойного непрерывного сна, быть всегда готовым выйти на верх, во время бури несколько дней сряду не сходить в каюту, дремать только несколько минут, прислонясь к пушке: вот беспокойства и труды, вот наши биваки, которых неудобствам подвержены мы, не только противу неприятеля, но и во всякое время… Морская служба, скажут, очень трудна; но всегда в ней есть нечто нравящееся и сильно занимающее. Конечно ни в одной другой службе нет столько занятий для воображения и души, как в морской. Кто из моряков во время жестокой бури не заклинал себя никогда более не вдаваться в опасность и пришед в гавань подать в отставку. И кто из них при первом же благоприятном ветре не забывал клятв своих, скучал, стоя в пристани и с удовольствием не пускался опять в море. Окруженные бедствиями, даже претерпев кораблекрушение, хотя говорим мы о покое, но любим одни только бури".
Датские проливы эскадра проходила в тягостный период осенней непогоды, когда даже редкие от штормов дни море затянуто беспросветным туманом. Шли буквально на ощупь. То и дело обнаруживались встречные караваны судов.
– Наше счислимое место? – подозвал к себе штурмана капитан "Святого Петра" Баратынский.
– Траверз острова Веен! – отозвался тот чуть погодя.
– Вот, господа! – поворотился к стоящим поодаль вахтенному лейтенанту и мичману Баратынский. – Сей остров столь же значителен для стратегии морской, как и греческий Корфу, ибо лежит посреди проливов датских, а потому обладающий им обладает и проливами. Говорят, что царь Петр Алексеевич предлагал королю датскому за остров Веен столько серебряных рублей, сколько таковых можно было на острове выложить.
– И не купили? – искренне пожалел мичман Володя Броневский.
– Купили бы, да не продали! – хмыкнул в ответ капитан. – Теперь им шведы с датчанами напополам владеют и с каждого
