является основой жизни[11]. Мне казалось, что биологи должен изучать что-то красивое, крупное, что-то типа тигров или китов. Поэтому я с восхищением смотрел на молодых ученых, которые работали с дельфинами, хотя я уже знал, и мне это не нравилось, что многие опыты были заказаны военным ведомством СССР. Там я встретил известного специалиста по китам – Авенира Григорьевича Томилина, щуплого человека, совсем не похожего на героев моей мечты, такой же комплекции, как первопроходец подводного царства Жак-Ив Кусто. Мы зачитывались книгами Кусто, позже смотрели уникальные подводные съемки, а некоторые сотрудники ИнБЮМа даже с ним встречались, когда работали в Средиземноморье… Именно его книги и фильмы толкнули меня и многих моих товарищей в морские экспедиции, «в глубины Океана» с аквалангом и в подводных аппаратах – но об этом позже. А пока я зачитывался рассказами о животных Эрнеста Сетона-Томпсона и Виталия Бианки, приключенческими рассказами Р. Л. Стивенсона, Фенимора Купера и Джека Лондона…
Помню также рыбацкие лодки-фелюги, привозившие на берег улов кефали, ставриды и барабули (кстати, море после этого существенно обеднело, хотя заповедный режим на Карадаге усилился, и лов был прекращен). Карадаг был популярен не только среди биологов и так называемой «творческой интеллигенции» (как будто наука – это не творчество?), но и среди ученых других специальностей. Наиболее мне запомнились встречи с химиком – самым молодым академиком АН СССР Николаем Марковичем Эмануэлем. Он был открытым, веселым человеком, позволяющим себе многие вещи, на которые окружающие смотрели с удивлением и опаской. Так, в 1968 году, когда все, затаив дыхание, прислушивались к сообщениям Би-Би-Си и Голоса Америки о нападении или, как тогда называли в СССР, «дружеской помощи» Чехословакии, он, бросая мелкие камушки на пляже в свою обворожительную спутницу, громогласно провозглашал: «Я тебе помогаю, как мы помогаем Чехословакии». И люди опасливо от него отодвигались – крамольные мысли все еще произносить было опасно… Уже много позже я сам давал интервью прославленному каналу – Би-Би-Си по поводу нашей борьбы против строительства терминала на юге Приморского края, и меня тогда даже не вызвали в «органы» – вот до чего тогда дошла демократия (хотя угрозы были, но об этом позже)!
С одноклассниками и ребятами моего возраста я дружил, но наиболее интересно мне было с приезжавшими на практику на биостанцию студентами из Москвы и Одессы и так называемыми «мэ-нэ-эсами»[12], распределившимися для работы на этой станции. Они заложили очень многое в мою юную душу и голову, в частности я им благодарен за то, что они мне, растущему без отца, вложили очень многие мужские качества, дали послушать раннего Высоцкого, Галича, рекомендовали интересные книги, отвечали на многие мои наивные вопросы. Любого подростка интересуют вопросы любви и отношения к женщине. Так вот, все это было заложено там. Я, как и многие подростки, увлекался героиней знаменитого фильма
Ведь хлорофилл растений является посредником между солнцем и жизнью, как писал великий кибернетик Н. Винер.
Младшими научными сотрудниками.
