не так уж много. Вот о чем я, Саша, все чаще и чаще думаю: литература о природе и ее защите пишется и читается взрослой частью человечества. А как же дети, подростки, юношество, одним словом, все те, кому мы должны передать Землю в полнейшей исправности и порядке? Как с ними?
– Для них, Алексей Николаевич, нужно писать, пожалуй, прежде всего и лучше всего. Природоведение, ботанику, зоологию, охрану природы я бы запретил преподавать людям ограниченным, мрачным и равнодушным. Учебники по этим предметам надо выпускать живые, интересные, красочные, и, главное, как можно раньше надо начинать воспитывать у детей любовь к природе и наблюдательность. В ГДР, Югославии, Франции, Англии, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии изучение природы начинается с первого класса, а в начальных школах Франции есть специальный учебный предмет «Упражнение в наблюдательности» – разве нам бы он помешал? А то иные из преподавателей-естественников боятся отступить от программы, боятся потратить 5-10 минут на то, чтобы рассказать какой-либо занимательный факт из жизни четвероногих и пернатых, познакомить ребят с их поведением. Ведь именно с этого можно начинать воспитание у человека интереса, любви к природе, а не с числа косточек и суставов у зайца или количества нервных узлов у препарированной лягушки.
– Это точно! Я как-то рассказал здешним поселковым мальчишкам о том, как калан таскает под мышкой камень-наковальню и потом разбивает об него раковины моллюсков и кормит своих детей. То-то восторгу было! Рассказал два года назад, а помнят до сих пор. Не исключено, что пробудил интерес и обрел ребячью любовь, а потратил на это максимум минут пятнадцать. Теперь как завидят меня, так берут в «окружение», еще им рассказывай.
– Наверное, не только поэтому они за вами бегают, Алексей Николаевич. Есть в вас, понимаете, что-то такое притягательное, что позволяет рассчитывать на доступность, понимание и отзывчивость. Какая-то мягкость, доброта, что ли… Вот они и бегают. Но это, конечно, не опровергает вашу мысль о том, что детей надо уметь заинтересовать, а потому расскажите еще разок мне, великовозрастному дитяти, о каланах. Зачем они таскают камень под мышкой?
– Всё очень просто. Этот морской дальневосточный зверь выберет на берегу голыш поувесистей, килограмма на 2–3, сунет под мышку и ныряет вместе с ним за моллюсками. Насобирав их, складывает в свои «карманы» – своеобразные складки на груди, потом выныривает, ложится на воду вверх брюхом и начинает колотить раковиной о камень, как молотом по наковальне. Разбивает и лапкой, как ложкой, выгребает содержимое себе в рот. Если камень не нужен, калан сует его опять под мышку до лучших времен и плавает вместе с ним. В неволе, говорят, он этим камнем пользуется для того, чтобы при удобном случае сбить запор со своей клетки. Представляете? Выглядит он в это время очень интересным и осмысленным созданием. А еще калан очень забавно вытирает свой меховой сюртучок пучками морской капусты, смотреть на него в это время – сплошное удовольствие.
– Вот ведь пижон, – пошутил я, – небось, перед каланихами красуется?
