style="font-size:15px;"> Грассер перестал жевать и начал медленно бледнеть:
– Бабушку зовут Амина?
Темрикоев оторвался от созерцания тропы и удивленно обернулся к немцу:
– Амина. Откуда ты знаешь?
Вместо ответа журналист неуверенно выдохнул:
– Она была замужем?
Мовсар мигом вспомнил обвинительные слова односельчанина и покачал головой:
– Нет. К чему ты меня расспрашиваешь?
Журналист уже уверенно выдал:
– Ее вырастил дед, которому было сто пять лет во время войны, а родители погибли еще до войны. Точно?
Чеченец кивнул. Пауль широко улыбнулся:
– Мы родственники! Моя мать и твой отец сводные брат и сестра, мы с тобой кузены, то есть двоюродные братья. Вот откуда сходство…
Мовсар как раз собирался намазать тушенкой еще кусок лаваша. Нож выпал из его руки после слов немца. Вытаращив глаза, он смотрел на Грассера. Дыхание в груди замерло и он никак не мог вздохнуть. Между тем Пауль вытащил из кармашка сумки записную книжку и с трудом вытянул из-под обложки портрет деда. Протянул Темрикоеву:
– Смотри. Это мой дедушка Герхард. Он и его солдаты охраняли клад, принадлежавший Хасану Исрапилову…
Мовсар зажал ему рот, уронив на землю и тревожно огляделся вокруг. Прошипел, глядя на тропу:
– Тихо! Это же места, где хозяйничает внук Исрапилова. Так ты из-за клада сюда приехал?
– Не совсем. Я же журналист. Мне нужен репортаж о зверствах русских. Очень интересует полковник по кличке Канарис. А клад это попутно, как говорят русские…
Несколько минут длилось молчание и слышалось только тяжелое дыхание чеченца. Наконец он заговорил, разглядывая фотографию:
– Теперь все стало на свои места и я понял, почему бабушка ругалась на меня. А этот портрет я видел однажды. Бабушка сидела на сундуке, думая, что меня нет. Смотрела на это фото и плакала. Когда она ушла по делам, я нашел фотографию. Значит это мой родной дед? Вот уж никогда не думал… – Помолчав, добавил: – Портрет спрячь так, чтобы при обыске не нашли ни те, ни другие.
Пауль с любопытством спросил:
– А почему ты мне помочь решил?
Мовсар взглянул ему в глаза:
– Ты имя деда назвал и название моего родного села. Да еще сходство между нами. Все мои подчиненные заметили…
– Что делать будем?
– Во всяком случае родство пока открывать никому, кроме бабушки Амины, не станем. Пошли дальше, пока никого поблизости нет. Часов в десять вечера мы в Агишбатой придем…
Они двинулись дальше по тропинке, петлявшей по склону и постоянно ведшей наверх. Идти было трудно. Ветви то и дело задевали за одежду и сумки, да и горная тропа это не асфальтовая дорога. Грассер через какое-то время спросил:
– Ты знаешь Канариса в лицо?
Мовсар слегка обернулся и искоса
