а ветхом балконе старой квартиры, вглядываясь вглубь тихого двора в ожидании увидеть в сумерках идущий силуэт дочери.
Кондрат был взволнован и заметно расстроен, сделал ещё пару снимков и пошёл ее провожать.
– Вот, фотки свои возьми. – сказал он, закрывая за ней чёрную массивную дверь.
Так началось моё посвящение в мир отношений с противоположным полом.
Я жила в небольшом крымском городишке, где летом кипела бурная курортная жизнь, а в зимний период царила невероятная скука.
Моим жестким воспитанием занимался, периодически впадающий в длительный запой, отчим, а мать, сама опасаясь его нападок, пыталась смягчить его воспитание как могла. Частые ссоры и драки между ними стали неотъемлемой нормой и с каждым годом становились все чаще.
Основой их союза, в трезвые периоды жизни отчима, являлась всепрощающая мамина любовь, а камнем преткновения в хмельные дни – квартирный вопрос.
Мама переехала в Крым к возлюбленному с северных широт, продав там нашу квартиру и выкупив часть его крымской жилплощади. С папой они развелись, когда мне было 8 лет. Причина их развода до сих пор покрыта мраком таинственности. Мама всегда говорила, что отец переспал с её лучшей подругой, а родственники отца, спустя много лет, рассказывали, что это мама отдалась какому-то рэкетиру, защищая свой товар, которым в 90-е, как и пол страны, торговала на рынке.
Я помню лишь то, что однажды, папа сильно разозлился и разнёс в пух и прах нашу кухню. Отец никогда не позволял себе поднимать на мать руку, но в тот день он взял со стола тяжелую керамическую сахарницу и замахнулся ею над головой плачущей на табуретке мамы.
– Убью, сука!
– Не надо, папочка! – с воплями прыгнула я ему на руку.
Папа отбросил сахарницу в угол и выбежал из квартиры. Через несколько минут в комнате раздался звук бьющегося стекла. Это папа кидал камни в наши окна.
Сейчас, анализируя его поведение, версия с рэкетиром становится для меня более правдоподобной.
Вскоре мама влюбилась в другого и, не сказав отцу ни слова, увезла нас с братом за тысячи километров, в другую страну.
Жили мы не сказать, что очень бедно, но средств всегда не хватало. Не хватало на ремонт квартиры, на одежду, на продукты. Вещи для меня мама покупала в секонд-хенде или вязала и шила сама из остатков старой одежды или из ниток с распущенных свитеров. Умение шить, видимо, передалось мне от неё с генами и первым результатом шитья стал мягкий аналог популярной в те времена электронной игрушки тамагочи. У всех такая висела на колечках, прикреплённых к школьным рюкзакам. Мне тоже хотелось… жаль только в моем варианте ее электронный функционал не работал.
Из-за переезда пришлось сменить школу, попав в которую я не смогла социализироваться с одноклассниками, и с первого дня восседала на задней парте с громкоговорящей из-за блеклой внешности кличкой – Крыса. Мне не было обидно. К этому времени я уже имела выработанный на клички иммунитет.
В детстве, во дворе родного города, из-за съеденной корочки, оторванной с болячки на коленке я получила кличку Короста.
А в прежней школе, в силу моей безрассудной глупости, заработала клеймо «Террористка», после анонимного звонка с сообщением о минировании школы, со всеми вытекающими из этого последствиями, с участием правоохранительных органов. Поэтому слово Крыса на фоне Коросты или Террористки даже как-то ласкало слух…
Не могу сказать, что меня особо тяготило отсутствие школьных друзей. Нет, просто у меня были свои интересы. Я получала кайф от школы только по дороге в неё и обратно. Путь был не близкий и я всегда успевала передумать множество мыслей, пофантазировать и помечтать, вдоволь обожраться ягод или валяющихся осенью грецких орехов, испачкав по локоть руки ядрёно-желтым соком их кожуры.
Время шло и на рассвете моего полового созревания в городе появились листовки о наборе девушек для обучения в модельную школу и объявления о кастингах от зарубежных агенств. Не помню, кому из моей семьи первому пришло в голову отправить меня на кастинг, но я, долговязый, худющий подросток с белокурыми длинными волосами пришлась по душе дядькам, работающим в фэшн индустрии. Они пророчили мне будущее Клаудии Шифер, находя между нами какие-то сходства. В нашем захолустном городке директор модельной школы, неповоротливая тетка необъятных размеров, но с хорошо подвешенными языком, смекнула интерес иностранцев и позвала меня на бесплатное двухгодовое обучение, предварительно заключив контракт на права к моей персоне.
Забегая вперёд, могу сказать, что её мечты обогатиться на мне потерпели лютый крах. Сколько вложенных ею сил в моё физическое воспитание и эстетическое целомудрие прошли даром! Девочка, с вечно неухоженной кутикулой, свободолюбивая хулиганка, прыгающая по гаражам и лазающая по чужим огородам, оказалась абсолютно неуправляемой! Но тетушка
