должна была выпускать военную форму в количествах, непредставимых в мирное время.
Главным вопросом, волновавшим правительства, являлся финансовый. Чем оплачивать войну? Делать ли это за счет займов или путем прямого налогообложения? И на каких условиях? В результате управление военной экономикой перешло в руки государственных казначейств и министерств финансов. Первая мировая война, продлившаяся намного дольше, чем предполагали правительства, и потребовавшая гораздо больше людей и оружия, сделала производство по принципу “business as usual”, а с ним и владычество финансовых ведомств невозможным, хотя чиновники государственного казначейства (подобно молодому Мейнарду Кейнсу в Великобритании) по привычке продолжали сокрушаться по поводу готовности политиков добиваться победы, не считаясь с финансовыми затратами. И они, безусловно, были правы. Великобритания потратила на обе мировые войны гораздо больше, чем могла себе позволить, что имело длительные негативные последствия для ее экономики. При ведении войны современными методами нужно не только рационально расходовать деньги, но и планировать экономические процессы.
В ходе Первой мировой войны правительства постигали это на собственном опыте. К началу Второй мировой они подошли уже вполне подготовленными, главным образом благодаря урокам прошлой войны, которые их чиновники тщательно изучили. И все же только по прошествии времени правительствам стало ясно, насколько всеохватным должно быть управление экономикой в военных условиях и насколько существенны плановое производство и распределение ресурсов (экономические механизмы, отличные от обычных). В начале Второй мировой войны только два государства, СССР и, в меньшей степени, нацистская Германия, имели хоть какие‐то механизмы подобного контроля над экономикой, что неудивительно, поскольку советские идеи планирования первоначально вдохновлялись и до некоторой степени основывались на тех знаниях о немецкой плановой экономике 1914–1917 годов, которыми располагали большевики (см. главу 13). Некоторые государства, особенно Великобритания и США, не имели даже зачатков подобных механизмов.
Парадокс заключается в том, что среди плановых экономических систем эпохи тотальных войн военные экономики западных демократий – Великобритании и Франции в Первую мировую войну, Великобритании и США во Вторую – значительно превзошли Германию с ее традициями и теориями рационально-бюрократического управления (о советском планировании см. главу 13). О причинах этого можно только гадать, но факты не подлежат сомнению. Немецкая военная экономика не могла столь же систематично и эффективно мобилизовать все ресурсы для войны и не слишком заботилась о мирном населении. Жители Великобритании и Франции, пережившие Первую мировую войну, стали даже относительно более здоровыми, чем прежде, хотя и несколько обеднели, однако реальный доход рабочих этих стран повысился. Немцы же в основном обнищали, а реальные
