style="font-size:15px;"> – Спасибо, – сказал Денис. Я всё-таки вспомнила, как его зовут. – Буду должен. И обязательно верну.
– Оставьте себе.
Я закрыла за собой дверь. Вернулась в постель. И тут только задалась вопросом – какой работой без электричества может заниматься у себя дома в три часа ночи современный человек?
Ещё десять лет назад, когда пошёл вал мистических фильмов, мне казалось: чуть-чуть, вот-вот – и о нас заговорят.
Можно будет свободно выходить на свет, не скрывая, что ты – не человек, и люди смогут спокойно принимать то, что мы такие, какие есть.
Говорят, такие времена уже наступали на Земле. В Галлии, например, почитали и любили волков.
В Азии белоснежные кицунэ пользовались почтением со стороны людей.
А взять египетскую мифологию? Она же вся, целиком, про нас! Боги меняют лица, как инфантильная блондинка – перчатки или плащ.
Но, странная штука жизнь – никто и не заметил, когда колесо повернулось назад.
Снова зазвучало давно забытое слово «инквизиция» – пусть пока ещё и так же тихо, как звучали пару лет назад наши собственные имена.
Об Инквизиции не говорили вслух даже среди нас. И тем не менее каждый знал, что она есть.
Инквизиция – такой же ночной кошмар для нас, как и мы – для людей.
О нас много чего говорят. О том, что мы дикие, что не умеем управлять собой… Но ровно половина из сказанного – враньё.
Да, мы зависим от луны, и звериная форма нам нужна – но полнолуние здесь ни при чём. Без неё мы сохнем – как русалки, выброшенные на сушу, сохнут без воды.
Есть и те, кто не умеет или не хочет управлять собой. Ладно, скажем прямо… в основном это мужики. Ну, или мне как девушке удобнее так считать. Полагаю, кто-то из самцов наверняка скажет вам, что всё наоборот, и это самки перегрызут горло любому, кто им не угодит.
В общем, факта всего два: мы есть, и мы отличаемся друг от друга так же, как один от другого отличаются двое людей.
Всё дело в том, что инквизиторы – или охотники, как называю их я – в отличие нас, на одно лицо. Они, пожалуй, даже гордятся тем, что считают жертв по головам и не различают между собой ни двоих зверей, ни двоих людей.
Это, наверное, пугает больше всего. То, что они убьют тебя не потому, что ты сотворил зло. И не потому, что ты мешаешь им добиться своего. То и другое можно понять.
Если кого-то из волков настигла серебряная пуля с выгравированным на ней крестом – можно не сомневаться, его убили просто потому, что он волк. И всё остальное не интересовало никого.
Ты можешь делать что угодно, трепыхаться как только требует твоя душа. Ты даже можешь вступить с ними в сделку и думать, что помогаешь им.
Для инквизитора волк – всегда только волк. А сам он всегда – человек.
Я хрустнула вафлей и уставилась в окно. За серыми бетонными махинами занимался тусклый рассвет. Сна ни в одном глазу, но и голова пустая, как будто бы ночь не спала.
«Он следит за мной, – думала я. – Иначе какого дьявола он посреди ночи припёрся
