говорила мать, облачая меня в дорожные принадлежности, – глядишь, и там какая-никакая школа для тебя сыщется. Вот утихнет этот ковид, и вернёмся, обязательно вернёмся!
Она всё время повторяла одни и те же слова: «Вернёмся, обязательно вернёмся!», оттого даже мне, восьмилетнему пацану, становилось ясно – скорого возвращения не жди.
Отец подытожил происходящие события:
– В Москве мы как на заклании. Потрохами чую: грядет что-то огромное, то ли разумное, то ли несуразное, кто ж его загодя разберёт!
Наш путь лежал на дачу в Рязанскую область, в заповедный мещерский край. Край необозримых болот, беглых следочков восхитительного литератора Паустовского и печальных окликов белых есенинских журавлей. Об трогательных мещерских особенностях я узнал много позже, но как выглядит болотистая непроходимость – выяснил уже через полчаса, выходя из дома.
Жили мы тогда неподалёку от Павелецкого вокзала, на Зацепском валу в доме №5. Время было весеннее, только что отгремел гром, и многочасовой ливень, расточив небеса, оглушительным водопадом обрушился на Москву.
Ко времени нашего отъезда стихия угомонилась и вновь засверкало солнце. Я первым выбежал из дома и… тотчас, едва ли не по колено провалился в огромную лужу, образовавшуюся возле подъезда.
– О, Господи, Лёшенька! – вскрикнула мать и бросилась мне на помощь в прибывающие потоки воды.
Отец в нерешительности остановился перед импровизированным водоёмом и в сердцах произнёс:
– Ну, Собянин!..
Лужа задержала наш отъезд часа на полтора. Пока мама высушивала под утюгом мои мокрые вещи, пока отец в объезд привокзальной площади перегонял машину с улицы на двор (куда мы могли выйти из подъезда через чёрный ход), перспектива добраться до дачи засветло была потеряна.
Так началось наше 30-летнее путешествие по странному житейскому фарватеру: Мещера – Белоруссия – Португалия – королевство Марокко – … – Петропавловск Камчатский – Москва, столица государства Новая Россия.
Мой отец был известным художником-иконописцем. С возрождением Православия в начале XXI-го века нужда в иконах и настенных росписях оказалась значительной, а профессия иконописца весьма востребованной. Однако в третьем десятилетии многие скорби и искушения обрушились на Православную церковь. Впрочем, церковь как общественный организм лишь отразила состояние российской государственности.
Многое разладилось в Славянском мире. Не по российскому «Тришке» оказался капиталистический кафтан! Это привело к системному сбою в государственном управлении и стратегическом планировании. Системная чехарда проникла даже в церковные створы. На смену традиционным российским батюшкам, мудрецам с «капустой в бородах», пришла волна новомодного молодого священства, ориентированного на западные рациональные ценности. Это, в свою очередь, привело к разрыву традиционных приходских связей народа и новых настоятелей…
К чему автор так подробно описывает системные российские нестроения? А как иначе объяснить читателю многолетний срок скитания по миру Гаврилы Алексеевича, отца Лёшеньки да жены его, тоже художницы, Марии Ивановны? Ведь так неправдоподобно читать в век интернета о том, как странно («староверно»!) сложилась судьба семейства иконника Гаврилы!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
