пивка хлебну, сжую чего-нибудь, – подумал он. – Пиво тёплое, но чёрт с ним, другого всё равно нет. Анька наверняка тоже голодная. Скоро там эти друзья столик освободят?».
Он посмотрел вниз. Анна Павловна медленно жевала. Сергей Сергеевич смотрел в окно.
«С этими ребятами, чувствую, толку не будет», – подумал Юра.
Он перегнулся вниз, поднял к себе на полку бутылки с пивом и лимонадом и пакет с едой, полусел, прислонившись к торцевой стенке купе, открыл бутылку лимонада, зацепив край пробки за крючок, вделанный в стенку, и резко дёрнув бутылку, и отдал её Ане.
Аня устроилась у себя на полке так же, как Юра, взяла у него лимонад и отпила за раз почти половину бутылки.
– Пить охота, – запыхавшись от питья из горлышка в неудобном полусидячем положении, сказала она.
Юра расстелил пакет у себя на коленях, и они стали есть. Юра подавал Ане то, что она просила, и она ела, запивая лимонадом.
Обычно за едой они разговаривали. Точнее, говорила Аня, а Юра изредка рассеянно поддакивал. И теперь она, полусидя на полке, с бутербродом в правой руке и бутылкой в левой, медленно жуя и задумчиво глядя перед собой, вдруг вспомнила вчерашний разговор о том, брать или не брать с собой осенние туфли на случай дождя и слякоти. Тогда они решили их не брать и не взяли. Но сейчас Аня вдруг подумала, что зря они их не взяли. Потому что, во-первых, хотя мама и сказала по телефону, что у них хорошая погода, но она сказала это позавчера, и с тех пор погода вполне могла испортиться; во-вторых, даже если погода у мамы всё-таки не испортилась, дождь вполне может их встретить, когда они будут возвращаться домой; и, в-третьих, даже если погода будет сухая всё время, пока они ездят туда-сюда, туфли вполне можно было взять на всякий случай, потому что в чемодане всё равно осталось место.
И как только Аня подумала об этом, у неё возникло желание сказать всё это Юре.
– Послушай, Юра, – начала она и повернула голову, чтобы проговорить всё остальное.
Но в этот момент в поле её зрения вошли Анна Павловна и Сергей Сергеевич, и её словно обожгло.
Аню поразило чувство, которое она испытала. Ей не удалось повести себя просто и обыкновенно в присутствии этих людей. Её инстинктивный порыв сказать Юре то, что пришло ей в голову, натолкнулся на жёсткий, грубый запрет.
Это было тяжёлое чувство раздражения и брезгливости. Подобно тому, как человек, хотя для него естественно дышать, брезгуя зловонным воздухом, сдерживает дыхание.
И это чувство сильно нарушило состояние, в котором она до сих пор находилась. Состояние радости от того, что она едет к отцу, матери и дочери, и состояние боли и страха от того, что надо что-то решать насчёт ребёнка. Она резко замкнулась и помрачнела.
– Что? – спросил Юра.
– Ничего, – сказала Аня.
Она доела бутерброд, допила лимонад, слезла с полки и вышла из купе.
Сергей Сергеевич и Анна Павловна кончили обедать. Анна Павловна отнесла мусор в маленькое отделение
