обложки на меня смотрит знакомая фотография.
Бинго.
Браун, Тайлер. Напомаженные светлые волосы, блеклые глаза и такой знакомый пустой взгляд. Единственный раз в его глазах не было презрения, когда я зажал ему голову в шкафчике. Руки чешутся повторить.
Интересно, делает администрация отметку в ученических документах о правонарушениях? Наверное, нет, раз эти документы так легко получить. И уж точно ничего нет, если ученика отчислили в конце выпускного года. Кроме того, я даже не знаю, были ли у него правонарушения. Судя по оценкам, Тайлер вполне благополучный троечник. Три года в Оппортьюнити, и все три без происшествий.
Вот только Гуманитарный курс 101 он провалил с треском.
Последняя запись в его документах недвусмысленна.
Восстановлен. С сегодняшнего дня.
Сильвия говорила об этом в выходные. Впервые за несколько месяцев она доверилась мне. Ее чуть ли не выворачивало, так она была напугана, но не сказала почему. И вот мне приходится рыться в школьных документах. Чтобы убедиться, что она в безопасности. Долг брата-близнеца.
Я никогда не признаюсь и даже не намекну, что для меня это важно.
Репутация брата-близнеца.
Я прислоняюсь к столу директора и читаю.
Дата рождения, адрес – скукота. Телефон для экстренной связи – отца, мать умерла. Дата приема в школу – ничего, чего бы я не знал. Класс: неприменимо. Пока неприменимо. Рейтинг: 2140 баллов.
Ха. Гений из шкафа.
Может быть, поэтому, несмотря на всю браваду, Тайлер никогда не выполнял своих угроз. Может быть, он и скотина, но самая умная: безвредная.
Отем
Спина у меня болит. Я развожу плечи, чтобы расслабить напряженные мышцы. Сильв что-то замешкалась. Она не торопится в класс. Сильв громко щелкает пальцами:
– С тобой все хорошо?
– Я… – Я медлю.
Прошлой ночью я проснулась в холодном поту, ожидая стука в дверь, как два года назад. Но в это утро мы завтракали, как обычно. Тая нигде не было. Впрочем, после тех выходных я была только рада. Числа. Отец и не подумал подняться. Прошлым вечером он снова пил. И даже не пытался этого скрыть. Когда мама была жива, он напивался, только когда ее не было и лишь в самые мрачные моменты. Он до сих пор умеет улыбаться и может рассмешить нас с Таем.
А сейчас он зол на весь мир, на все, что напоминает ему о маме.
На меня.
Не знаю, как выразить это словами. Со мной не все хорошо. Со мной давно не все хорошо. И дело не только в маминой смерти. Отец – иногда я его боюсь.
И Тай… Я боюсь, что и Тая потеряю тоже.
Но Сильв и Тай ненавидят друг друга. Как заставить ее понять?
Она кладет руку мне на плечо, потом вспоминает, где мы, и нервно заправляет длинные черные пряди за уши. Ярко-синий топ, подведенные блестящие глаза. В Оппортьюнити, где многие предпочитают прятаться, она – яркая звезда на темной сцене. Сильв смотрит на меня выжидающе:
– Я все понимаю, можешь не говорить. Годовщины
