билось учащеннее.
Темза представлялась Фионе средоточием всего красивого и волнующего, что было в мире. Вверх по реке поднимались корабли. Их трюмы были заполнены товарами со всех уголков необъятной Британской империи. Фиона смотрела на них, не переставая удивляться. Сегодня Темза напоминала оживленную улицу с непрестанным движением. Воды разрезали маленькие юркие ялики и лихтеры, причаливая к большим судам, стоящим на якоре. Эти лодки служили паромами, подвозя и увозя людей. Массивный пароход был полон решимости освободить себе путь и буквально отпихивал судно поменьше. Старенький траулер, ловивший треску в ледяных водах Северного моря, попыхивал трубой, держа курс к Биллингсгейту. Вверх и вниз по реке сновали баржи, требуя друг от друга уступить место. Они приставали к берегу, выгружая где тонну мускатных орехов, где мешки кофе и бочки с патокой. Шерсть, вино, виски. Тюки с табаком. И нескончаемые ящики с чаем.
Куда ни глянь – повсюду купцы. Они стояли на свайных причалах, разговаривая с капитанами, двигались между ящиками, бочками и штабелями поддонов. Торопливые, властного вида. Едва корабль приставал к берегу, они спешили сюда из Сити – проверять свои товары. Купцы приезжали в экипажах, и у каждого – трость, хотя они и не хромали. Они щелкали золотыми крышками карманных часов. А их руки! Белые, ухоженные. Фионе с трудом верилось, что у мужчин могут быть такие руки. Купцы носили сюртуки и цилиндры. Вокруг них суетились клерки с конторскими книгами. Те всюду совали свой нос, морщили лоб и что-то помечали в книгах. Купцы представлялись Фионе алхимиками, способными превращать обычные товары в золото. Ей отчаянно хотелось войти в их круг.
Фиону не заботило, что предпринимательство – не женское занятие и уж тем более не для девчонок с окрестных улиц. Мать не уставала напоминать ей об этом. Девчонки с окрестных улиц учились стряпать, шить и вести хозяйство, чтобы найти мужей, которые будут их обеспечивать не хуже родных отцов. «Глупость!» – так отзывалась мать о ее мечтах, советуя дочери поменьше торчать на реке. Лучше бы песочное тесто делать научилась. А вот па не считал ее мечты глупыми. «Надо мечтать, Фи, – говорил он. – Если мечты исчезнут – сразу топай к гробовщику. Без них ты все равно что покойница».
Завороженная рекой, Фиона не услышала шагов. К Старой лестнице подошел парень. Он стоял и улыбался, глядя на Фиону и не решаясь ее потревожить. Потом он обнаружит свое присутствие, а пока ему хотелось полюбоваться ее стройной фигурой. Фиона сидела, прямая как струна, в окружении замшелых камней и черной полосы речного ила.
– Ку-ии, – тихо позвал парень.
Фиона обернулась. Увидев его, она просияла. С лица ненадолго исчезло привычное выражение решимости и целеустремленности. Эту решимость видели все. Соседские женщины охали, вздыхали и шептались у нее за спиной, говоря, что такое лицо намекает на сильную волю. А сильная воля – сплошная беда. Не найдет эта девчонка мужа. Парням такое не нравится. Им
