испугавшись смелости, которой и сам от себя не ожидал, тоже решил переждать.
Они молчали минуты две, но корысть все-таки взяла свое.
– Я замолвлю за тебя словечко, Нестор! – снисходительно улыбнувшись, сказал Анастас и поднял одну бровь, продолжая смотреть на наивного толстяка.
– Да? Ты сделаешь это? Да, да, ты сделаешь это! – обрадовался Нестор, которому, как в минуты особой радости, так и в моменты сильного раздражения, не хватало красноречивости.
– Но. ты понимаешь, что это будет стоить мне немалых усилий. Понимаешь ведь, Нестор? – нерешительно, но в то же время очень уж многозначительно намекнул Анастас, решив, что пора действовать.
Нестор на минуту опешил. Он снова начал потирать руки.
– Да-да, я все понимаю. Но если, конечно, это в моих силах!
– Да ладно тебе жадничать! Я знаю, что отец твой является одним из самых крупных виноделов Аргоса! Ну, подкинуть товарищу за услугу немного мелочи нетрудно ведь! – обрадовался Анастас, по-дружески подтолкнув опешившего Нестора локтем.
Тот сжался и хихикнул.
Оба были довольны. Радость, что они нашли общий язык, не оставила атмосфере недопонимания ни малейшего местечка.
Ставшие приятелями, будущие скульпторы пожали друг другу руки и, назначив место завтрашней встречи, распрощались.
Весь этот разговор происходил в тот момент, когда Леонидас в очередной раз побежал к храму великой Богини, чтобы проникнуться ее божественно-царственной аурой.
Глава одиннадцатая
Леонидас понимал, что, несмотря на значительное влияние Аристэйоса в кругах исполнительной власти Аргосского полиса, достать разрешение на столь монументальный проект будет нелегко. Однако даже такие серьезные опасения не могли заставить его допустить и мысли о категорическом отказе в ответ на прошение учителя.
Работы великого Диодора начали воодушевлять юного скульптора с тех самых пор, как он впервые увидел статую Зевса в Олимпии. Это был решающий миг, перевернувший все его представление об истинных способностях человека. Леонидас именно тогда и понял, что нет в жизни ничего такого, чего он не смог бы создать. Поистине божественное творение Диодора заставляло его задуматься о некой сверхъестественной силе самого скульптора, ибо размах сего творения переворачивал сознание человека, после чего все на свете казалось настолько мелочным и пустым, что созидатель начинал замечать в обычных явлениях своего бытия совершенно противоположные прошлому пониманию истины.
Тогда в Олимпии, в том храме, где Царь Вселенной Зевс важно восседал на золотом троне, основание которого было украшено танцующими Никами – богинями победы; там, где великий Бог Олимпа словно накрывал блестящей, усыпанной драгоценными камнями накидкой все живое и мертвое на земле, показывая свою мощь, бесконечность и любовь, именно в этом царстве Леонидас родился заново, прикоснувшись к самому сокровенному человеческой души – бессмертию!
«О
