нет. Это знает и негодяй, что выпросил у меня двух соболей.
Дора, обласканная хозяином, дремала. Изредка по ее спине пробегала дрожь.
– Она очень скучала по мне. Теперь буду подкармливать ее, это наша надежда. Таких собак охотники берегут пуще глаза.
Он пошел на кухню, вылил остатки борща из кастрюли в большую банку, размял в руках пару котлет, несколько картофелин, два куска ржаного хлеба, перемешал все в банке и поставил перед Дорой. Та ласково махнула хвостом и с жадностью набросилась на еду.
До сих пор я видел, как жрут собаки: языком, не торопясь, лакают они жижу, а потом принимаются за все остальное. Дора всей пастью поглощала все, что находилось в большой банке.
Видя мое удивление, Константин рассмеялся.
– Так жрут все таежные собаки. Торопятся, спешат, потому что знают: кто первый опорожнит свою посудину, может отогнать от еды более слабого. Вот и приходится во время кормежки не отходить от них. Увидишь сам: собаки будут твоей заботой.
Поздно вечером Константин опять куда-то исчез. Вернулся он быстро и с порога радостно закричал:
– Старик, нам сильно повезло! Завтра идет попутная машина до станции Хребтовой. Если позволит дорога, машина пойдет аж до самых бараков! А это, Володя, день напряженного пути! Понимаешь, сэкономим целый день! А это, брат, в тайге очень много!
Тогда я еще не понимал, что такое день напряженного пути, и радостную весть охотника принял довольно равнодушно. До бараков, так до бараков. Мне казалось, что сэкономленный день не стоит такой радости, и только гораздо позже понял, как глубоко ошибался.
Глава шестая. Первый день пути. Застреваем в болоте. Наука разжечь костер. Пищухина перина. Первая ночевка в зимовье
На следующий день мы поднялись, когда еще не было и пяти утра. Сын так рано никогда не вставал, и Неля с Люсей одевали его полусонного. Он не сопротивлялся и не задавал никаких вопросов.
От его покорности у женщин на глазах выступили слезы, и я рад был, что они хоть не плакали и не настраивали сына на плачевный лад.
Бедняга, если бы он знал, в какую дальнюю дорогу отправляется!
Ровно в шесть подъехала машина. Не без труда погрузили мы в кузов, обтянутый брезентом, пухлые тяжеленные рюкзаки, ружья, собак и уселись на деревянные скамейки.
При прощании у Нели на глазах появились слезы. Она всхлипнула и убежала в дом.
Водитель все почему-то не трогался с места. Наконец, он вышел из кабины, подошел к борту и ласково произнес:
– Ну, малец, прощайся с папкой, пора ехать!
Константин серьезно ответил:
– Он с нами, давай жми!
Водитель странно посмотрел на нас, буркнул что-то под нос, забрался в кабину и в сердцах резко нажал на газ.
Минут через двадцать город скрылся за сопками. Со всех сторон дорогу обступил лес из сосен, берез и кедра. Гулко хлопал
