/a>)
– Ты действительно меня любишь?
Девушка с волосами светлыми, как пронизанные лучами летнего солнца струи ручья, заглянула в глаза высокому темноволосому человеку с немного резким, но, безусловно, красивым и породистым лицом.
– А у тебя есть повод для сомнения? – Он взял ее за тонкую руку с белой, очень тонкой, почти прозрачной кожей.
Зал, где они стояли, был воистину прекрасен. Со всех сторон поднимались спиральные колонны из розового мрамора, по потолку шла искусная роспись, изображающая зеленый луг и гуляющих по нему людей в пышных венках, стены опоясывали выполненные из отливавшего голубым и розовым перламутра мозаики, изображавшие дельфинов. В общем, зал поражал воображение своей величественностью и вместе с тем изяществом. В нем имелась только одна странность – полное отсутствие окон.
– Ты сомневаешься во мне? – повторил вопрос темноволосый.
Девушка улыбнулась.
– Нет. Если бы я сомневалась, то разве пригласила бы тебя сюда? Разве усыпила бы отца и открыла бы сокровищницу, чтобы показать тебе все богатства?
– Вот видишь, моя прелесть. – Мужчина по-хозяйски запустил пальцы в роскошные волосы девушки и, слегка запрокинув ее голову, коснулся губ мимолетным поцелуем. – Ты чудесное дитя, мне было с тобой хорошо и даже жаль немного, что наше время вышло.
– То есть как вышло? – Темно-синие, как глубины океана, глаза девушки широко распахнулись.
– Ничего личного, – сказал мужчина и вдруг резким движением всадил красавице в грудь нож.
Девушка недоуменно посмотрела на расплывающееся на тонкой голубой ткани некрасивое кровавое пятно. Ее губы полуоткрылись в немом вопросе.
– Нож заговоренный. Мне жаль тебя огорчать, но ты все же умрешь, – темноволосый выпустил свою жертву из объятий.
Красавица покачнулась. Она пыталась что-то сказать, но на губах выступила кровь. Несчастная задышала часто-часто, а потом медленно опустилась на мозаичный пол. Ее тонкая рука, унизанная изящными золотыми браслетами, в последнем усилии схватилась за ручку ножа, но жизнь уже стремительно уходила из этого прекрасного тела.
Мужчина молча дождался пока все закончится, затем наклонился и закрыл все еще удивленные глаза. Пора браться за дело.
Аккуратно обойдя мертвое тело, он подошел к двери сокровищницы и на миг остановился, ослепленный ее блеском. Чего там только не было! И редчайшие золотые чаши, украшенные драгоценной чеканкой старых мастеров и умело ограненными камнями, каждый из которых стоил целое состояние… И античные черноузорные амфоры, попавшие сюда прямиком с триер[1]… И иконы в драгоценных окладах, написанные в первые века христианства, когда распятый бог только-только начинал свой триумфальный путь по земле. А уж украшений, золотых и серебряных монет самых разных времен и народов и вовсе не счесть!
При виде этого богатства можно было сойти с ума или продать душу самому морскому черту, но у убийцы были немного другие планы.
Войдя в сокровищницу, он медленно обошел россыпи золотых монет и самоцветов, миновал античные сосуды и драгоценные чаши. Даже иконы и кадильницы, украшенные драгоценными рубинами, похожими на капли крови, не привлекли его взгляд дольше чем на несколько секунд.
Он прошел уже большую часть сводчатой залы, когда, похоже, наконец, нашел то, что ему было нужно, – простые деревянные гусли, казавшиеся неуместными среди прочего великолепия.
Мужчина, почти не глядя, взял из кипы драгоценных тканей затканный золотым шитьем кусок бархата, бережно завернув в него гусли, спрятал себе за пазуху и с этой ношей вышел из сокровищницы.
Взглянув на стоявшие на мраморном столике песочные часы, в верхней части которых осталось совсем немного песка, мужчина покачал головой и, ускорив шаг, двинулся к выходу.
Небольшая тайная дверца, скрытая в нише одной из стен, вывела его наружу. Теперь становилось понятным, почему в зале отсутствовали окна: сразу за стенами дворца было море, вернее даже: сам дворец находился на морском дне, и рядом с ним вместо розового куста располагалась целая колония пышных водорослей, среди которых резво сновали причудливые разноцветные рыбки. Это казалось таким красивым, что не залюбоваться ими было невозможно. Но темноволосый не потерял на них ни единой секунды. Оттолкнувшись от дна, он быстро заработал руками и ногами, изо всех сил плывя к поверхности.
Долог оказался путь наверх из самых толщ морской пучины, но, наконец, мужчина вынырнул. Силы его были на исходе.
Какое-то время он жадно вдыхал соленый морской воздух под небом,
Триера – древнегреческое судно, которым управляли гребцы, сидящие в три ряда.
