style="font-size:15px;"> Русские так и не смогли взять Очаков. А это значит, их силы по-прежнему скованы на юге. Дома ему противостоит дворянская оппозиция, но после всего, что он совершил, ему не страшны интриги вельмож, возомнивших себя хозяевами страны – короля поддержит верный ему народ.
Прямо с дороги Густав III отправил в столицу два указа. Первый – тайный – об аресте офицеров, поднявших мятеж в аньяльском военном лагере, предателей нужно судить, а не обсуждать с ними статьи конституции, касающиеся права короля начинать войну, ибо долг короля и его первейшая обязанность – защищать свою державу от ее врагов.
Второй указ объявлял о созыве риксдага. Теперь королю есть, что сказать собранию сословий.
II. Тяжелый год
1. Тяжелый год – тяжкие мысли
Как мысли черные к тебе придут…
1788 год. Тяжелый год, потому что високосный. Поэтому и не удалось взять Очаков. Уже начались морозы, снег выпал раньше обычного, войска нужно отводить на зимние квартиры. Но часть войск останется под стенами крепости, осада не будет снята. И в следующем году Светлейший несомненно совершит начатое – возьмет Очаков и откроет путь к Стамбулу-Константинополю.
Тем более что в результате правильного артиллерийского обстрела укрепления крепости во многих местах уже разрушены, а частые пожары уничтожили почти все продовольственные склады. К тому же, казаки захватили Березань – скалистый остров в лимане, расположенный на подходе к Очакову. Березань служила приютом остаткам турецкого флота, ее батареи не подпускали наши галеры под стены крепости…
Взятие сего неприступного оплота, прикрывавшего осажденных, весьма важно… По сути дела, Березань – часть Очакова… Не устоит в следующем году и Очаков… Тем более что и год уже будет не високосный…
А с падением Очакова все переменится…
Последнее время императрица чувствовала себя все хуже и хуже. Бессонница. Колики в груди и в боку. Боли в ногах. А тут еще с наступлением холодов схватило спину и поясницу. Марья Саввишна греет горячим песком. Говорит, что все от погоды. Ох, нет… Все от Очакова…
У Марьи Саввишны большое горе – умер брат ее. Только недавно отпустили его в отставку с сохранением полного сенаторского жалованья. Тихий, неприметный человек. Для Марьи Саввишны – единственная родная душа. Теперь у нее на всем свете осталась только она – ее хозяйка… Поплакали вместе с ней… Даже об Очакове забылось…
Очаков Светлейший возьмет, это дело поправимое… Все сие можно пережить… Пока живешь, все и переживается… Кроме смерти. Что бы брату Марьи Саввишны жить да жить в отставке, с таким-то жалованьем, и Марье Саввишне теплее бы на этом свете… Ан нет… Какой тяжелый год… Високосный… Потому-то и с Очаковым, как ни старался Светлейший, не сладилось…
И вот из московской почты: умер граф Петр Борисович Шереметев. Она
