увидел многочисленные следы поспешных сборов жены. На плохо заправленной постели валялись в беспорядке неубранные вещи: несколько платьев, ворох нераспечатанных колготок, что–то из косметики и прочие дамские штучки, которые Ирина впопыхах вытаскивала из шкафов и не успела убрать на место, выбрав необходимые. Приоткрыв по шире одну из дверец и не обнаружив в шкафу её кожаного чемодана и сумку, Андрей присел на край кровати и задумался, в растерянности глядя на вещи жены:
«Ничего не понимаю. Куда она уехала? Зачем? И почему так поспешно?.. Что всё это значит?».
Заниматься поиском ответов на все эти вопросы было бессмысленно. Пока бесспорным единственным фактом был сам отъезд супруги, а всё, что с этим связано, хотя и тревожило Андрея, но вполне могло подождать. Прежде всего, он нуждался в деньгах и документах. Не откладывая это дело в долгий ящик, Андрей отодвинул прикроватную тумбочку, и набрал код на маховике домашнего сейфа. Какого же было его удивление и разочарование, когда перед ним открылось пустое чрево хранилища. Десять тысяч долларов, так необходимые ему сейчас, бесследно исчезли. Взять «неприкосновенный запас» могла лишь Ирина.
–– Зачем ей столько?! – воскликнул Андрей и застонал сквозь зубы от бессильной досады. – Всё! Накрылись мои документы медным тазом. Как теперь выкручиваться?
В алюминиевой кастрюле бурлил и шипел ароматный бульон, сдобренный лавровым листом и пряностями, будоражащий и без того зверский аппетит, от которого Владимир то и дело нетерпеливо пробовал на готовность вылавливаемые ложкой пельмени. Конечно, это дежурное блюдо, на скорую руку, не шло ни в какое сравнение с теми пельменями, которые готовил он вместе с Наташей, но «Самолепные от Палыча», купленные в ближайшем магазине, тоже были не дурны для холостякующего опреа.
Наташа неделю назад взяла сына и уехала в отпуск к своим родителям в деревню, так и не дождавшись, когда муж разделается с горящими делами, и ему всё же дадут возможность отдохнуть вместе с семьёй летом. Он мог только мечтать о таком отпуске, но эта мечта была недостижимой и нереальной. Максимум, на что мог рассчитывать начальник отдела уголовного розыска при том вале незаконченных дел, которые висели на нём и его товарищах, это два–три дня отгулов. Людей катастрофически не хватало, а тут ещё несчастье с лучшими оперативниками отдела, угодившими в автокатастрофу, вот и приходилось едва ли не сутками пропадать на работе.
Наконец, откусив маленький кусочек теста и пожевав его, Владимир удовлетворённо покачал головой и, взяв шумовку, выловил из кастрюли полную тарелку пельменей. На столе уже стояла запотевшая бутылка водки, слезящаяся каплями влаги, и Владимир, сглотнув слюну, поспешил налить в стакан «фронтовые» сто грамм. Потом он сел на табурет, намазал ядрёной горчицей ломоть ржаного хлеба и, выпив водку, откусил кусок хлеба. Горчица прошибла слезу сразу же. Выдохнув и довольно хмыкнув, Владимир взялся за ложку. Однако донести до рта пельмень он не успел.
