Ты что, решил стать писателем? Разве это приносит деньги?
Он подошел к ней вразвалочку и, с неулыбающимся лицом глядя в улыбающееся Ритино, схватил ее за талию.
– Это же невежливо! – недовольно сказала она. Он немного отпустил. Взгляд его потеплел. Она слегка пихнула его в грудь.
Тогда он уселся тут же в кресло – сделал равнодушное лицо. Забросив одну босую ногу в сандалии на другую, он уставился в стену.
– Какой у тебя тяжелый характер, – сказала Рита. – Если ты себя так бережешь, одень носки. И меняй их каждый час, чтобы всегда были сухие.
Прошла мимо него, чтобы взять чашки. Он опять резко зацепил ее за край платья и стал за него подтягивать девушку к себе.
Рите стало жалко платья, что он порвет последний подол, так энергично и сильно он его тянул, и она неохотно села ему на колени.
– Ну? Почему ты всегда пристаешь, пристаешь, пристаешь… прямо у дверей!.. Что у тебя там в голове?
Тот вскинул голову, выразительно посмотрел на нее. Она постучала ему по голове. Тогда он ответил:
– А почему ты всегда опаздываешь, опаздываешь, опаздываешь, потом обманываешь, обманываешь, а потом всегда не можешь, не можешь, не можешь?.. – У него был тонкий голос, пародирующий ее манеру говорить.
– Где обманываю? Я пришла занять у тебя небольшое количество денег, я никогда ни у кого не просила взаймы! – Она попыталась встать, чуть оскорбленная, но он держал ее крепко, даже как-то цепко, а она, возвысив голос, заспрашивала: – Почему ты всегда меня мучаешь?! – Он с улыбкой, как будто передразнивая ее, а на самом деле обороняясь, глядел расширенными глазами. – Разве ты меня любишь?
В ответ, как бы не найдя более веских доказательств, он стал расстегивать ей платье. Она опять рванулась из его рук, пожалев, что не надела глухого платья. Тут он разочарованно заметил:
– Что это у тебя все время под платьями надето?
Она опять рванулась, и он не стал удерживать ее. Она что-то хотела ответить ему, но тут же вздрогнула и вскрикнула и повернула указательный палец в открытую дверь:
– Кто это?
Выглядывая из комнаты, против света, разделенная косяком двери напополам, стояла, и, видно, давно, чья-то фигура.
Знакомый ничуть не испугался, помахал утрированно рукой, как вдаль, и, растягивая на слога, позвал:
– И-ди сю-да! – И опять замахал рукой, как провожающий на перроне.
Фигура помотала кудрявой головой.
– Вот дура, ревнует! – самодовольно сказал повеселевший знакомец. – И-ди сю-да! – Он опять замахал рукой. – Я те-бе го-во-рю!!!..
И тогда в кухню вошла девушка. Ее звали Яя. (Имя она придумала себе сама, и настоящее, простое русское, было только в паспорте.)
На ней была одета только длинная майка, и, значит, она пришла из той комнаты, где стояла кровать и скрипели пружины и в которой она, верно, все это
