хлопала и рвалась у него из руки на ветру.
Глава 15
Поздним утром, идя по древесным зарубкам с тугим комком уттарьи в руке, он таки добрался до лагеря. Солдаты, сидевшие у очага, наградили его изумленными взглядами.
Когда Кунал увидел, что его дождались, камень на душе стал чуть легче. Конечно, они договорились держаться вместе, пока не пройдут лес, но Кунал не был уверен, что Ракеш станет соблюдать договор.
– На тебя что, Гадюка с дерева свалилась? У тебя поэтому вся ночь ушла на то, чтобы облегчиться? – поддразнил Лакш.
Кунал вперился в него взглядом, чувствуя, как ярость вскипает внутри так, что дышать трудно. Лакш мгновенно подался назад и вскинул руку, останавливая Ракеша.
– У него тот самый взгляд, парни, – констатировал Лакш.
– Я не боюсь взглядов Дхагана. Будто он может меня напугать этими своими… – Ракеш помахал рукой, – …глазками.
Но Ракеш отступил, теребя кудрявую прядь.
Кунал уже достиг точки невозврата, о которой предупреждал дядя, и ему понравилось.
Контроль.
Кунал попытался подавить гнев, но он вспыхнул еще жарче. Молча протопав по углям гаснущего костра, он расчистил прямую дорожку для своей маленькой скатки, впихнул уттарью в свой сверток и сел, мрачно глядя в никуда.
Кунал так не злился много лун – точнее, лет.
Каким же тупоголовым идиотом он был, думая, что может одержать верх над Гадюкой.
– А теперь он выглядит так, словно кто-то украл его конфетку, – усмехнулся Лакш.
Ракеш глумливо ухмыльнулся и открыл рот, но теперь Амир предупреждающе покачал головой.
– Рот закрой. Вы-то чем занимались? Дрожали себе в палатках, слушая лес, и шевельнуться боялись? – поинтересовался Кунал.
Ракеш с головы до ног стал дивного багрового цвета, а Лакш присвистнул и заорал, что пора сворачивать лагерь. Кунал сидел на месте, ощущая, как его ярость идет на убыль и трансформируется. Она балансировала на грани чувства, которое он не пускал в душу годами, – грусти.
Он знал, кто такая Гадюка, – явное преимущество в этой игре. И должен был ощущать решимость, определенность.
Как солдат, на первое место он обязан был ставить долг перед генералом, армией и только потом – перед собой. Таков порядок вещей. Но Кунал сохранил свои идеалы, и сейчас он боролся с собой, не в силах совместить вбитые годами службы принципы Крепости и личный кодекс чести.
Дело было не только в том, что Кунал упустил ее, но и в том, что он наконец-то узнал, без тени сомнения: Эша – Гадюка и его заклятый враг.
Если он хочет стать командующим, то должен схватить Гадюку и притащить в Крепость, даже несмотря на то что она спасла его жизнь.
Он бы не страдал сейчас муками выбора, если бы не ее поступок.
Или она и это спланировала?
Он свирепо наступил на ветку, валяющуюся на пути, испугав остальных.
Кунал
