Хотите, я принесу другой, стерильный?
– Н-не стоит беспокоиться…
Нож не успел испачкаться. Девица, глазом не моргнув, поймала его над самым полом. Двумя пальчиками за середину рукоятки. Лишь плеснул широкий рукав, да мелькнула рыбка-ладонь.
– Извините… – выдавил Тарталья. – Я такой неуклюжий…
– Пустяки, – улыбнулась вехденка.
Стало ясно: дернись гость невпопад – «официантка» скрутит дурака в бараний рог и завяжет тройным узлом. На тебе, любезный, вибронож, и второй ножик, из острой стали, и две вилки в придачу! Саблю хочешь? – бифштекс разделывать… Кушай на здоровье, смотри, не поранься.
Помни, у кого ты в гостях.
– Приятного аппетита!
Вехденка вышла. Стараясь, чтобы руки не слишком дрожали, Лючано приподнял один из колпаков. Суп. Горячий, густой, цвета шоколада с красным перцем. И аромат! Пах суп изумительно.
…пять-шесть шагов. Чем это пахнет? Духами? Фруктами?
В памяти распахнулась заслонка.
Тамир, Террафима, Китта. Тумидус, Юлия, Лука Шармаль… На сей раз все кардинальным образом отличалось от предыдущих «выпадений». Исчез «волшебный ящик». Сгинули без следа корректирующие нити. Но главное – там, во флуктуативных поисках, отсутствовал он сам, Лючано Борготта по прозвищу Тарталья!
Словно фильм смотрел по визору. Нет, не фильм – новостную «нарезку». Нет, иначе: книгу прочел, а сейчас вспоминает приглянувшиеся эпизоды. Опять не то… Он ел, не чувствуя вкуса. Только пожар во рту. Кажется, в меню входило лишь горячее, пряное и острое. Соус, безобидный на вид, был изготовлен из чистейшей плазмы. Так вот как вехдены внутренний огонь вскармливают!
Запить, запить, скорее!
Ага, ягодный морс. Холодный, с кислинкой…
Как сказал Лука Шармаль? «Мы с тобой – за скобками…»? Банкир, ты говорил правду, даже не подозревая, что твоя правда включает в себя далекого невропаста. Вынесен за скобки собственных видений, Лючано оказался снаружи, вне; больше не участник и не зритель.
Кукла на гвозде, вдали от сцены.
«Подселенец» начал действовать самостоятельно. Он искал то, что его носитель и впрямь хотел бы увидеть. Но – без сознательного участия «куколки». Управлять действиями флуктуации? корректировать их? – ничего подобного. В нейроны мозга словно имплантировали фрагменты чужой памяти – полезный, но искусственный протез.
Шам-Марг предупреждала:
«Вживется – станет тобой. Вырастет – уйдет».
С безжалостной ясностью он понял: флуктуация избрала второй путь. Она готовится к уходу. Рано или поздно птенец покинет инкубатор. И это будет конец похождениям блудного невропаста. Сколько ему осталось? Месяц? Неделя?
День?!
Странное дело – осознание близости смерти не опрокинуло рассудок в бездны паники. Он доел мясные шарики с овощами, прикончил слоеный пирог с загадочной начинкой, по цвету напоминавшей крапиву, а по вкусу – джем из сливы с
