в конце на выходе банку готовой фасоли. Для объема и белковости… Мяса не хочется. На поздний ужин была соленая рыба со сладким чаем. Прекрасные воспоминания.
Блины хороши тем, что вставшие с утра подлые жаворонки тихо ползут на кухню и наклевываются ими, никого не беспокоя. Плохи блины тем, что заканчиваются. Но это поправимо…
В магазин сегодня ходила Даня. Очень хотела на улицу. Даже в дождь. Необходимости не было… Но можно было купить молоко. Кстати. Задумалась. Не сделать ли творогу? Данька притащила упаковку. 6 пачек. Для ленивых вареников можно. Подумаю ещё.
Сказала, что продукты есть, люди есть, в масках мало. Наверное, потому что масок нет, сами шить не видят смысла… ( Многие были наивны и надеялись, что эта лабуда быстро закончится). Некоторые делают маски из бумаги для кухни, то есть из плотных салфеток. И внутрь кладут целлофан. Для надёжности. Я улыбаюсь. Но никому ни на что не указываю. И не рассказываю, что надо и что не надо. И что помогает, и что нет. Ем воображаемый попкорн и молчу.
А почему так много написала, если молчу?
Вдруг кто-то забеспокоился, что у меня не было дня 14-го в моем карантинном календарике. Он есть теперь!
И не забудьте, что сегодня ещё день театра!
Поздравляю всех причастных!
Творчества, сил, вдохновения, настроения, денег и любви, конечно. Куда же без нее?
Ровно два года назад мы с мужем были в луганском русском театре на капустнике.
Как вчера.
День 15
Карантин. Валенсия.
Настроение по экспоненте. Выходила на улицу. Семья отпустила ̶г̶у̶л̶я̶т̶ь̶ в магазин за хлебом.
Снаряжали опять всем миром. Мир в лице дочери Дани выдал берцы, зелёные военные штаны и косынку- арафатку.
Налезла только арафатка.
Думали, если будут арестовывать за хождение без маски, предъявлю косынку. Если за хождение без цели – предъявлю листочек с записанными продуктами. Если будут сомневаться, покажу огромную клеенчатую сумку.
Но Пепе посмотрел на меня и сказал, что сейчас я не похожа на испанскую сеньору, а похожа на шахидку. И меня таки загребут в полицию наверняка.
Даня упала на пол и сквозь сдавленные рыдания пробулькала, что я не исламская террористка, а террористка Иванова. И это опаснее. Потому что могу убить за мешок с картошкой.
Я обижено ответила, что Ивановы гребут картошку не для себя, а для детей, и таки пошла укутанная.
Шла и размышляла.
Когда я на заре своей юности смотрела Безумного Макса, я, конечно, понимала, что апокалипсиса и постапокалиптического будущего нам не миновать.
И я, конечно, думала, что буду в то время молодой, высокой, красивой, черноволосой, в берцах, с руками, вымазанными машинным маслом, с огромным мотоциклом, переделанным из танка, с автоматами и пулеметами крест накрест, в черной майке и зелёных штанах.
И я такая спасаю
