не стало бы ей упреком, когда за спиной столь влиятельная семья. Герцог Моро, богатейший и влиятельнейший человек в Арере, дальний родственник, но близкий друг самого короля, обеспечил дочери беззаботную жизнь. С детства она нередко бывала во дворце и водила дружбу с принцессой. Их объединяло не только высокое положение, но и безграничное желание соответствовать. Часами они обсуждали, как трудно дышать в корсетах, как болезненно впиваются в голову шпильки из сложной прически, как досадно всегда и везде быть лицом и телом и проявлять чувства лишь тогда, когда того требуют приличия: падать в обморок от дурных вестей и изображать милосердие, обсуждая очередное благотворительное пожертвование. И в то же время между ними была пропасть, видимая только Лакрес. Принцесса принимала эти условности как свод правил для беззаботной и спокойной жизни, она приносила в жертву удобство в угоду собственным же интересам и всегда была в выигрыше, будто опытный шулер в партии с жизнью. Ее лицо всегда освещено, но руки остаются в тени, где вершатся дела, достойные королевского вмешательства.
А где-то там, внизу, забытая, ненужная Лакрес, лишающая лоска всякое платье, маленькая, угловатая и неловкая девушка, чье единственное достоинство в приданном. Культ красоты для нее уже совсем не малоприятная обязанность считаться с веяниями моды, это ее ярмо.
Вот и теперь: принцесса после утренней молитвы ожидает подругу в трансепте, и к ней устремлены все взгляды, ее красивое юное тело – причина мужского восхищения, а хорошенькое лицо, обрамленное золотыми кудрями – женской зависти.
Стоило Лакрес окликнуть ее – все отвели взгляды, будто смотреть теперь не на что.
– Ах, дорогая, ты уже тут? Я право заждалась. Отчего эти молитвы такие скучные? – Уже выйдя из храма посетовала Мэрион, оправляя ворот бархатного платья.
– Зачем же ты ходишь?
– Разве набожность принцессы не пророчит стране светлое будущее? К тому же здесь порой происходят события куда более интересные, чем на балах… – она ненадолго задумалась и продолжила, изменив тон, будто вдруг вспомнила, что обижена – Говоря о балах, не слишком часто ли ты стала на них появляться? Не подумай, это прекрасно, но мне любопытно, с чего такие перемены в моей маленькой Лакрес, так страшащейся шумных сборищ. Или наконец ты приметила мужчину, ради которого стерпела бы все рауты и пустые беседы?
Услышав это, Лакрес вздрогнула, щеки ее порозовели а ресницы опустились, чтобы скрыть смущение девушки.
– Кто он? – О, Мэрион была в восторге, как всем искусным сплетницам, более всего в этом мире ей нравилось слушать о сердечных тревогах.
– Ты станешь смеяться. – в отчаянии шептала леди Моро, не зная, куда деться от пристального взгляда принцессы.
Однако и Мэрион не собиралась оставлять ее в покое. Она остановилась, приобняла подругу и доверительно, не сказать бы заговорчески, улыбнулась.
– Дорогая, ну что за тайны? Ну хочешь, и я тебе что-нибудь расскажу?
