Элена и Нирна, и даже изящный и жестокий эльфийский бог Керу обрёл свой очередной дом в Арере. Все же, большую часть населения составляли люди, потому особенным спросом пользовались несколько грузные, за то очень внушительные базилики все той же Пресвятой Наи, их, чаще прочих, посещали знатные особы и члены августейшей семьи, не гнушаясь тем, чтобы выставить свою мнимую набожность на показ.
Впрочем, Хэльнар восхищала искусная резьба, все эти выверенные линии заставляли ее чувствовать, что человек перешагнул предел, начертанный ему природой, он превзошел твердость камня, разбив его на ровные блоки, он обманул всех богов, пленил их, украв великую силу, вознёсся выше бессмертных, чтобы увековечить имя свое. Когда ее маленькая загорелая рука ложилась на контрастно белую поверхность колонны, Хэльнар чувствовала тайную власть над всем сущим.
Жаль, Йарг совсем не понял, когда она пыталась объяснить ему это.
Девушка долго восторженно расписалась о мастерстве архитекторов и таланте художников, ей безумно хотелось, чтобы именно он, Йаргмар, вдруг улыбнулся и признал, что мир не замкнулся в крохотном племени и существует невообразимое количество вещей, которые стоит узнать. Целый день Хельнар таскала его от одной достопримечательности к другой, живо пересказывая услышанное от Мэрион и Лакрес, но на каждое ее слово брат находил свое.
– Ты только посмотри на что способен человек, имеющий упорство и божью искру! – шептала она глядя на статую богини.
Эта исполинская фигура и впрямь заставляла любого чувствовать себя маленьким рядом с ней, под суровым взглядом неподвижных каменных глаз и холодным молчанием ее одеяния. Хэльнар глядела на нее как завороженная, но Йарг презрительно фыркнул.
– Зачем бестелесным золото и мрамор? Неужто арерчане ждут, что каменная богиня от их скучных песнопений махнет крылом и одарит благословением?
– Это лучше, чем из раза в раз окроплять кровью идолы!
– Чтобы что-то получить , нужно что-то отдать – это закон природы. – Пожал плечами воин.
– Это варварство !
– Замолчи, Хэльнар. Я был слишком мягок с тобой и вот что вышло: ты разоделась как одна из этих безликих девиц и смеешь перечить собственному брату. Должно быть за эту слабость отец сослал меня сюда.
– Тебя никто не ссылал. Мы оба знаем, почему отец так поступил. Как сын вождя, ты должен понимать, племя важнее, чем собственные дети. Мы не в праве судить его за это решение.
Он уже набрал в легкие воздух, чтобы ответить ей, но осекся. Вместо гнева он чувствовал нестерпимую грусть. Ему вдруг стало так горько за несправедливое изгнание, что он до боли закусил губу, и, чтобы Хэльнар не увидела его слабости, резко отвернулся.
– Возвращайся одна. – бросил он и быстрым шагом пошел прочь, без всякой конечной цели.
– А ты куда? – Крикнула ему вслед
