почти всегда. Фигура? В этом я уж точно не разбираюсь. Я худее и выше, чем мои сверстники, не скажу, что бодибилдер, но моих мышц мне хватает чтобы сдавать зачет по физкультуре на отлично, и подрабатывать по выходным у одной милой бабульки, которая печёт отличные пироги.
Мне не то чтобы очень нравится с кем-то общаться, но деньги за работу в саду, на крыше, в подвале и т.д., она платит приличные, всегда было любопытно, откуда она их берёт, не из пенсии же.
Размышляя про старушкину пенсию, я уже одетый в то, что первое попалось под руку, а попались мне черная футболка и шорты, спускался по лестнице. Выбрав первой целью аптечку, я открыл шкафчик над микроволновкой, и достал оттуда заветную коробку. Сначала, с помощью ваты и йода, обеззаразил рану, а потом налепил на волосы, бесполезный в моём случае, пластырь.
По ощущениям, рана небольшая, и к тому же, я умираю с голода.
Открыв холодильник, я заметил, ну, как заметил, записка стояла прямо на куске бекона, на таком жирном, копченом мясе, с прослойками сала. Можно пожарить яйца с луком и с…Так, стоп, записка! Я сглотнул слюну и прочёл надпись.
«Сынок, мы сегодня будем поздно, у нас дела в городе. Суп на плите, если хочешь, приготовь что-то сам. Мама»
Да, мило. Что тут скажешь? Как будто они обычно рано приходят? Минимум в семь, и с утра никогда их не вижу. Не представляю, во сколько нужно встать, чтобы быть на работе, до которой час езды, в восемь утра. Я с тоской поглядел на записку, скомкал её, кинул в мусорку, но промазал.
Из моей груди вырвался саркастический смешок. Чего ещё стоило ожидать после падения в ванной? Разве что катастрофы, которая затронет лишь меня.
Наконец, я пожарил четыре яйца с луком и беконом, и запив еду остывшим кофе из кофейника, поспешил смывать следы преступления за злосчастным полотенцем.
Мои родители любят меня, я знаю, но они закрылись в своей работе после семнадцатого августа прошлого года. Постепенно, они начали приходить позже, уезжать в командировки, и всё чаще я оставался один. Совершенно. Как сегодня. Может я виноват, ведь мне тоже пришлось от всех отгородиться, чтобы пережить этот год. Есть один плюс, мы не свихнулись хоть и отдалились друг от друга. Изображать, что всё хорошо – это не всё равно, что быть счастливыми, но такой расклад лучше, чем если бы мы сидели вечерами вместе и лили слёзы над старым альбом с фотографиями.
А так, мы продали старый дом вместе со всеми «ненужными» воспоминаниями, и для меня непонятно на какие деньги, купили новый, просторный, но неуютный, если честно. Мама, в свободное время, постоянно убирается и готовит, а папа, запирается в кабинете и «занимается важными делами».
Нет, я не пробирался в кабинет, не узнавал, что он там делает, и тем более, не спрашивал его об этом. Меня-то они тоже не спрашивают, чем я занят пока их нет, и зачем мне деньги. Почему так, я не знаю, но и разрушать хрупкое равновесие не планирую. Пока.
Я вытер зеркало насухо и оценил взглядом проделанную работу. Потом, раз
