Катька, ты женишься? – радостно завопил он и кинулся меня обнимать.
Вот не надо было этого делать. Любая экстремальная ситуация обостряет чувства (это я сейчас такая умная, а тогда я была просто ошарашена).
*
А сам виноват! Надо было, как говорил капитан Жеглов, со своими женщинами разбираться вовремя. Вместо радости встречи со старой знакомой получилось тупое ожидание неизбежного. Когда Машка позвонила в дверь, я испытал нечто вроде облегчения приговоренного к казни. Выносить пытку беседы с Катериной я больше не мог. Разговор о погоде отнял у меня остатки сил. Все, что я смог, – это представить дам друг другу и отскочить в сторону.
…И ничего не случилось. Дамы не вцепились друг другу в прически, не стали шипеть и брызгаться слюной, не стали даже молчать. Я так думаю, что молчание – тяжелую артиллерию – они используют только против мужчин. При виде другой женщины любопытство побеждает, и женщины начинают болтать.
По крайней мере, мои именно болтали. Не веря своему счастью, я порхал по кухне, пытаясь обеспечить уют и теплую дружественную атмосферу. «Обошлось! – ликовал я. – Я же верил, что обойдется».
И сглазил. А все из-за этих чертовых супружеских отношений! Я всегда говорил, что браки следует запретить как социальное зло. Все было замечательно, пока Маша не произнесла слово «замужем». Я его и раньше-то не любил.
Катя пыталась как-то выкрутиться, отшутиться, и я бросился на помощь. С криком:
– Ты женишься? Поздравляю! – прикрыл Катерину Ивановну, словно телохранитель своего любимого президента (интересно, почему нет фильма, где телохранитель прикрывал бы госсекретаря или, скажем, министра здравоохранения?).
Это был абсолютно дружеский жест! Практически. В конце концов, мы старые друзья. В целом. Но Машка не признает дружбы между мужчиной и женщиной. Кто знает, возможно, она и права.
А Катя, кстати, здорово похорошела за эти полгода.
**
Мягко говоря, мне было очень приятно то, что он меня обнимает. Наверное, виноват одеколон, есть такие запахи, от которых я просто теряю голову. Или неожиданность. Если бы мы ужинали в интимной обстановке, если бы я этого ждала, и соответственно, морально приготовилась, эффект был бы не тот. Нет, ноги не подкашивались, желание не «накрыло меня горячей волной». Просто стало очевидно, как бы закончился этот вечер, если бы здесь не сидела Маша. Маша… Мне стало ясно, что пора уходить. Сергей, может, и не догадался, что я почувствовала, а вот она…
– Ладно, с вами хорошо, но я, пожалуй, пойду.
Сергей, оказывается, все это время что-то говорил. А тут остановился на полуслове.
– Куда ты пойдешь, сейчас вина выпьем. Я за тебя рад, это нужно отметить, – он притянул меня к себе еще ближе.
Ему явно не хотелось меня из рук выпускать, но, похоже, в отличие от меня он совершенно этого не осознавал. Зато Маша осознавала.
– Да, поздно уже. Тебе, наверное, ехать далеко, – попыталась она обо мне позаботиться.
– Да не нужно
