принять решение о ценностях. Если нашей высшей ценностью является развитие западной традиции – человека, для которого важнейшей является жизнь человека, а любовь, уважение и достоинство являются высшими ценностями, то мы не можем сказать: „Если так лучше для нашего выживания, то мы могли бы оставить эти ценности”. Если это высшие ценности, то живы мы или нет, мы не будем их менять. Но если мы говорим: „Ну, может быть, мы сможем лучше справиться с русскими, если тоже превратим себя в управляемое общество, если мы, как кто-то предложил на днях, будем обучать наших солдат, чтобы быть, как турки, которые так смело боролись в Корее…” Если мы хотим изменить весь наш образ жизни ради так называемого выживания, то я думаю, мы делаем именно то, что угрожает нашему выживанию. Потому что наши жизненные силы и жизнеспособность каждого народа основывается на искренности и на глубине веры в идеи, которые он объявляет. Я думаю, что мы в опасности, потому что говорим одно, а чувствуем и действуем по-другому» [13].
Кстати, в этом интервью есть красивые слова, которые вынесли в заголовок: «Если вы спросите людей про рай, они скажут, что это большой супермаркет». Правда, это справедливо потому, что для большинства людей характерны именно материальные трудности. И эта ситуация, к сожалению, будет только нарастать, а не падать. Один из исследовательских институтов продемонстрировал, что 90 % детей, рожденных в 1940-е, когда выросли, стали зарабатывать больше своих родителей [14–15]. Однако сегодня только половина детей, вырастая, получают больше родителей. Как видим, «американская мечта» тоже стала другой.
Ценности, смыслы определяют нашу жизнь. И это площадка культуры. А. Архангельский подчеркивает по этому поводу: «Культура – это не воронка, в которую утягиваются государственные и частные средства, это система смыслов, которая помогает человеку жить. И чем сложнее эпоха, чем сложнее депрессия, тем важнее культура. И тем выгоднее для государства вложения в нее. Выгода измеряется не отдачей финансовой, а социальным комфортом, снижением социального напряжения. Второе, культура так устроена во всем мире, что это культура малых индустрий, а не культа больших производств. Это культура быстро развивающихся индустрий, которые возникли, дали рабочие места, а через 2–3 года их нет, и люди пошли в другое место. Поэтому в эпоху кризисов добавляют деньги разумные политики» [16].
Культурное производство, с другой стороны, является таким же производством, как и все остальные, выдающим на-гора свой продукт, но поскольку оно находится в развлекательной сфере, то борьба за внимание здесь важнее всего. И это эмоциональное требование вступает в противоречие с рациональными требованиями идеологов, которые в наше время «переоделись» в пропагандистов.
Очень много на тему этого синтеза идеологии – пропаганды – досуга писал Д. Дондурей. Правда, его интересовала даже более острая тема – формирование ценностей и смыслов дня сегодняшнего, особенно в аспекте того, кто и как это делает. Этих людей
