style="font-size:15px;"> От обжорства на пиру.
Солнце медленно и точно
Уходило в горизонт.
Притомилась баба очень
И не плачет уж дитё.
Доплелась едва до хаты
И присела на порог –
До чего, судьба, горька ты
И обидная до слёз!
Закололо в груди, как с простуды –
Это чувство ни с чем не сравнить!
Когда ищут невинные губы
Материнскую тёплую грудь.
Когда розовый, крохотный носик,
Наслаждаясь, тихонько сопит,
Или вдруг на пелёнке поносик –
Сколько горьких бессонных минут!
Но взглянуть на ребячью пелёнку
Ей заботы в дому не дают.
Евдокия уснувшую дочку
Дочке старшей обратно суёт.
И при свете лучины до ночи
Приведеньем по дому снуёт,
Мимоходом открытые ноги
Или руки тряпьём завернёт.
На печи скулит братишка.
Нянька – старшая сестра –
Уговаривает Стёпку
Выпить в кружке молока.
Только он вертит головкой,
Скёт ногами и орёт.
– Что такое с нашим Степкой? –
Груня с жалости ревёт.
Наконец, завечерело,
В дом вернулась с поля мать,
Накормить курей велела
И бурёнку в хлев загнать.
Евдокия мчится к печке:
Что-то хлопец замолчал.
А на той остывшей печке
Степка мёртвый остывал.
Эх! Широка ты, степь,
Да мало места в ней,
Чтоб судьбу найти,
Чтобы скрасить день!
Эх! Велика ты, степь,
Да вся с овражками.
Мчатся кони, гей!
Да все с упряжками.
Эх! Зануда ты, степь,
Да с буераками.
Хоронили Степку –
Горько плакали.
Эх! Беспутная степь,
Да что печалиться?!
Умер Стёпка? Ха,
Другой появится!
Эх! Велика ты, степь,
Да в степи кресты.
Под каким крестом,
Дружок, уснёшь и ты?
Ой, что там за шум, перезвоны?..
Докатились до деревни трона стоны.
Как увидел нашу силу, испугался:
Николашка от престола отказался.
Заструилась по дорогам злая доля,
Всколыхнула Украину вольна воля.
А помещик и урядник затаились,
Как овчарки, на советы ополчились.
Буржуа за власть зубами ухватилась,
Словно в кость овечью уцепилась.
Заморочить, запугать народ хотели,
В Октябре с такой
