первый взгляд не представлялось возможным.
И все-таки это уже зацепка. Анита спрятала найденные бумаги в ридикюль. Подумав, сунула туда же книгу Лермонтова. Трижды повернула минутную стрелку на часах в обратную сторону, и циферблат, щелкнув, встал на место. Теперь все.
Покинув квартиру Вельгунова, Анита вышла из дома и зашагала к кладбищу. Пожилой человек в фартуке, похожий на садовника, сгребал метлой мокрые прелые листья. За его спиной, на одном из надгробий возились двое малышей, которым на вид было лет по пять. Один толкнул другого, и над кладбищем разнесся обиженный рев. Старик в фартуке обернулся и строго прикрикнул на детей:
– Basta! Esto es por demas![2]
Анита мгновенно оказалась возле него.
– Вы испанец?
– Андалусиец, сеньора, – ответил старик, чинно поклонившись.
– Как же вы очутились в Берлине?
– Судьба, сеньора. Мы с вами, судя по всему, земляки, но я не спрашиваю, что занесло вас в этот город. Мир тесен, сеньора, а жизнь непредсказуема.
Последняя фраза, банально-философская, сразу отбила у Аниты охоту расспрашивать старика о его прошлом. По правде говоря, оно ее и не интересовало.
– Скажите, что это за кладбище?
– Это скорее, парк сеньора. Он называется Аллея тополей. Здесь неподалеку находится дом, где обосновалась община, которая отрицает все религии мира. Несколько лет назад один берлинский землевладелец продал ей задешево клочок земли… Странные люди, но ничего предосудительного за ними не замечено.
– Вы у них служите?
– Да, ухаживаю за парком: подметаю дорожки, слежу за деревьями, поддерживаю порядок. Парк, как видите, небольшой, работы немного, а платят хорошо. Почему бы не подработать?
– И давно вы здесь подрабатываете?
– Два месяца, сеньора, – сказал старик, и в его глазах неопределенного цвета под лохматыми бровями мелькнула настороженность: к чему незнакомка задает столько вопросов?
Легким кивком указав на дом, в котором только что побывала, Анита спросила небрежно:
– Я пришла навестить своего знакомого, а его нет… Он живет здесь, на первом этаже. Его зовут Андрей Вельгунов, он русский. Высокий, темноволосый, носит эспаньолку. Вы наверняка встречали его во дворе. Не могли бы вы передать ему, если увидите, что я заходила сегодня?
Теперь в глазах андалусийца в фартуке отобразилась не только настороженность, но и целая гамма других эмоций, в природе которых Анита разобраться не успела, потому что старик быстро отвернулся и, взявшись за метлу, пробубнил:
– Не знаю, о ком вы говорите, сеньора. Я тут человек новый, мало с кем знаком. Вам лучше спросить у соседей. Извините, сеньора, мне надо работать.
Когда Анита вернулась в квартиру на Фридрихштрассе, Алекса дома еще не было. Вероника яростно надраивала полы и чертыхалась всякий раз, когда из шкафов, сервантов,
Хватит! Это уже чересчур!
