после всего этого они медленно высыхали и гнили под редкими солнечными лучами, а затем на то, что от них осталось, выпадали белые хлопья снега, также умирающие в отведённый им час. Через год всё это повторяется снова и снова.
Вот, один из миллиона и миллиарда опавших листиков, красно-жёлтый листок, направляясь к земле, танцевал в воздухе, выписывая животрепещущие реверансы. Но судьба этого листочка резко переменилась. На последних подступах к земле два цепких пальца схватили его, стали кружить и изворачивать.
Роман очень любил природу. Он наслаждался её пейзажами и невероятными картинами. А такие мелкие её плоды, как морские ракушки, речные камни и вот этот листочек, Роман считал бесценными сокровищами. Достав из-за пазухи блокнот, парень открыл его и бережно вложил туда сорванный ветром листик.
Роман – молодой человек 22-х лет отроду, с большими добродушными синего цвета глазами, густыми бровями и низко посаженным носом. У него розоватые губы, а когда Роман улыбается, за ними виднеется два ряда белых, но слегка желтоватых от бесконечного чая, зубов. Роман учится на последнем курсе факультета искусств, благодаря которому хочет покинуть Лондон и перебраться в столицу мирового искусства – Париж. Да, конечно, сейчас в 2082 году, многие говорят о том, что Париж несправедливо получил этот титул. Кто-то утверждает, что истинной столицей искусств является Кёльн, занимавший подобный этому титул свыше 30 лет назад. Кто-то ратует за то, что это звание по праву остаётся за Санкт-Петербургом, которому 10 лет назад было дано имя «Второго Рима». Правда, пока только в самой России. Кто-то заговаривает о первенстве Лондона в этом вопросе… Монако, Берлин, Катовице, Гомель, Прага, Будапешт, Цюрих, Осло… У каждого свои идеи, у каждого свои убеждения. В наш день, в, так называемую, эпоху «Второго Ренессанса», все государства обзавелись культурными столицами. Да только никак не определятся, какая из них достойна титула «мировой столицы». Всё же негласно это громкое имя всё ещё держится за Парижем. Сюда стягиваются как самые именитые, так и безызвестные художники, писатели, композиторы… Демонстрируя здесь свои способности и таланты, они стараются заполучить деньги… Те, что поумнее – славу. Ведь первое всегда следует за вторым. Впрочем, также, чтобы заполучить славу, в это время не обойтись и без денег.
Роман обладал первым, вследствие чего справедливо рассчитывал на второе, даже вопреки взглядам своего консервативного отца – Седрика Бальдуина. Отец Романа является миллиардером и занимает почётное место в 20-ке самых богатых людей планеты во всех списках.
Самого Романа никогда не влекли деньги его отца. По крайней мере, то, на что их тратил Седрик. Его отец был сторонником «рабочих денег» и потому почти весь его капитал был вложен в какие-либо сферы. Даже сам Седрик не знал, сколько именно средств у него имеется. Однако он всегда с гордостью говорил, что цифра, указанная в вышеуказанных списках богатейших людей, приуменьшена в 10, как минимум, раз.
Роману иногда приходили в голову мысли о том, чтобы он сделал с подобными деньгами. Почти всегда ответ сходился к уютному домику у Средиземного моря, огромному количеству холстов, красок и остальную сумму Роман, без особых сомнений, пускал на благотворительность, помощь молодым деятелям искусства… Таким, как он.
Однако этим днём его фантазии из размазанных на полотне образов обрели вполне реальную плоть и кровь. Роману, убирающему блокнот в карман, позвонил неизвестный номер. Звонящий представился нотариусом его отца и сообщил о недавней кончине Седрика.
Глава 2
Утро следующего дня выдалось мрачным. Пейзажи, открывающиеся из окна квартиры, принадлежавшей Роману, были типичными для Лондона: дождь, тучи, прохожие с зонтиками… Но сегодня эта погода особенно соответствовала состоянию души самого Романа. Пускай они с отцом часто вступали в конфликт, высказывались резко, но как бы то ни было, Роман любил его. Вчера он, возвращаясь домой, думал о том, как резко всё может поменяться в человеческой жизни. Ещё минуту назад у него были мечты, планы, отец… А уже спустя один телефонный звонок тоска, переживания и… Одиночество. Да, он и так жил один, ведь отец проживал в Париже, а мать умерла, когда ему было 5 лет… Однако ощущение одиночества всё равно никогда не накатывало на него так, как в те секунды, минуты, часы… Да, отца не было рядом, но Роман знал, что пусть он там, где-то за Ла-Маншем, за сотню километров от него, но он есть. И пусть он далеко, но рядом. Сейчас же его не было ни за сотню, ни за тысячу, ни за миллион километров от юного художника.
Вернувшись вчера домой, Роман сшиб с холста ранее рисующийся им натюрморт из цветов и кубов-градиентов, и стал чертить чёрную, парящую над лежащим в руинах, но стоящим в целостности, городе, птицу. У неё были длинные опущенные, как у мертвеца, лапы, а крылья были расправлены, как будто она не летит, а падает. Большого полуорла, полустервятника окружали серые грозовые тучи, сквозь которые, казалось, светило солнце, но стоило присмотреться, как оно тут же исчезало и единственное, что оставалось на небе помимо туч и птицы были крохотные, едва различимые, капли дождя. Они виднелись лишь
