что ты спишь очень крепко. Сделай-ка опять свою пещеру из руки, чтобы мы могли лечь спать.
Он так и сделал, и они улеглись.
– Если бы ты была одна, чтобы бы ты сделала, когда они подкрались к тебе? – спросил он.
– Я бы спала на дереве, – ответила она. – Но они бы не стали ждать, пока я разобью лагерь, а напали бы на меня на земле. Вот почему мы не ходили торговать, пока ты не появился. Слишком просто напасть на кого-то вдали от дома.
– Не знаю, насколько твёрдо слово этого старейшины, и сколько оно весит в его племени, но, по крайней мере, оно было дано перед ещё пятью мужчинами, так что будем надеяться, что они его сдержат.
Когда они проснулись поутру, мальчик из речного племени прибежал и принёс им ещё две рыбы, сказав, что его послали старейшины. Ваа подарила ему ремешок и тот убежал, довольный. Они съели рыбу, чтобы не нести её с собой, и отправились в обратный путь к каньону. Там Ваа сразу же поменяла какое-то количество верёвки на мешок бобов и ногу антилопы, и они вкусно поели. Любопытство по поводу их успешного путешествия для обмена возникло среди соплеменников, и Ваа провела вечер, болтая об этом у костра на поляне. Она расписывала, как Джеральд поймал грабителей, и как тех порицало племя и старейшина. Её соплеменники были удивлены, но всё равно никто пока не выразил желания сходить туда ещё, считая это дело слишком рискованным.
Вернувшись в их пещеру, Джеральд спросил её, думала ли она когда-нибудь о том, чтобы посадить в землю возле пещер бобы или семена других растений, которые они ели, чтобы не ходить искать их каждый раз. Она пожала плечами и развела руки – она была охотницей и скорнячкой и никогда особо не задумывалась о растениях. Он погладил её волосы и согласился: каждому своё. Но он всё равно собирался научить это племя сельскому хозяйству, рано или поздно.
– Когда я была маленькой, – припомнила Ваа. – Я видела, как моя мама делала что-то подобное несколько раз, но я никогда не пробовала сама.
– Где твоя мама? – спросил Джеральд.
– Она заболела и умерла, когда я была ребёнком, – ответила Ваа. – Мои тёти Ни́а и На́а вырастили меня. Ты их видел в первый день, когда я привела тебя сюда.
– Печально, – ответил Джеральд. – А где твой отец?
– А его я никогда не видела, – ответила она. – Мои тёти не хотели говорить о нем. Они сказали, что он ни на что не годился.
К удивлению Джеральд, этот разговор ничуть не опечалил Ваа. Он понимал, что смертность среди пещерных людей каменного века была такой, что остаться сиротой было совершенно обыденным делом, даже для такой эмоциональной девушки, как Ваа. Он не собирался муссировать эту тему. Вместо этого он спросил:
– Ты и твои тётки ладите?
– Да, они меня любят, – ответила она довольно. – Конечно, у них свои дети были, но мне не на что было жаловаться, потому что они всегда давали мне еду и заботились обо мне по-всякому.
– Тогда
