каждому горожанину.
– Наш город – город мастеров, и нет в нем простых жителей.
– А еще в честь дня рождения мэра будет бал, и все мастера просто завалены разной работой.
Художник не успевал крутить головой, чтобы выслушать
каждого из говоривших мальчишек, стоящих вокруг.
– А если кто не выполнит приказ, будет наказан плетьми.
– Или посажен в крепость.
В этот миг раздался последний удар колокола, сообщающий о том, что наступил полдень.
Жгучая Роция, прорвав покров серой массы, оказалась ниже тяжелых, свинцовых облаков и стояла прямо над шпилем крепости, поражая всех своим неласковым светом. Звезда, будто затянутая тончайшей паутиной, пылала так ярко и тревожно, что угнетала всех находящихся на площади. Никто из горожан не мог поднять головы, чтобы не ослепнуть. Все стояли в потрепанных накидках с капюшонами, закрывающими лица. Они напоминали могильные холмы. Были слышны только тяжелые вздохи. Вокруг Роции тучи
начинали закипать и выплевывать сгустки серого пара, напоминающие необычных злобных птиц и многокрылых змей, шипящих и извивающихся, как будто поджаренных на этом жгучем огне, создающих вокруг светила едва различимую сеть замысловатого серого рисунка.
С последним ударом колокола вся площадь уже была заполнена народом с такими же серыми и мрачными, как одежда, лицами. Казалось, что все происходит в сумерках, и, если бы не палящее светило, можно было подумать, что над головами всех горожан раскрыли огромный зонт. Серая масса жителей наплывала все ближе и ближе к башне, и вот уже поглотила собой художника, его новых друзей и тот маленький росток, который продолжал тянуться к яркой звезде, раскрывая все новые и новые листы.
Среди горожан не было ни одного молодого, веселого лица, лишь сутулые спины с усталыми, опущенными плечами и вздутыми от тяжелой работы венами на руках. Люди иногда переговаривались, но так тихо, что их не слышали даже соседи.
Они будто не замечали художника и продолжали покорно приближаться к башне, обходя его, как столб, оказавшийся на их пути. Но горожане уже не интересовали художника: так бесцветны и невыразительны были они. Неожиданно его внимание привлек один единственный человек, чья огромная фигура выросла над толпой. Высоко поднятая голова, не покрытая капюшоном, с копной густых светлых волос, перетянутых кожаным ремешком, и ярко освещенная Роцией, удивила художника.
Он не мог оторвать свой взгляд от его лица и фигуры. Крупный, в серой одежде с высоко засученными рукавами, поверх которой был наброшен кожаный фартук, он очень отличался ото всех: немолодой, но бодрый, он приближался к художнику твердым, уверенным шагом. Человек шел, оглядываясь вокруг, он как будто искал знакомое лицо. Ненадолго останавливался, что-то спрашивал у горожан, создавая некоторое оживление, и шел дальше.
И вдруг один из мальчишек, стоявших рядом с художником, негромко крикнул, разрывая глухую тишину площади:
