подбежал к аптекарю юноша. – Я готов отправиться в столицу.
Руван смерил парня скептическим взглядом:
– Вижу… – прищурился он. Малеа, на удивление, выглядел вполне выздоровевшим и отдохнувшим, держался бодро. На руках его все еще были видны синяки, оставленные фениксом – приметив их, Руван чуть скривился от нахлынувших воспоминаний. Парень хотел еще что-то сказать, но аптекарь, опустив по обыкновению взгляд к земле, уже вышел на дорогу. Сделав пару шагов, Руван обнаружил, что волк за ним не идет. Закатив глаза, он остановился и обернулся – Малеа стоял лицом к городу и в нерешительности топтался у ворот.
– Я ждать не буду, – крикнул феникс.
Подпрыгнув от неожиданности, Малеа развернулся и подбежал к попутчику. На лице волка застыла неловкая улыбка. Внезапно вспомнив, Руван выудил из кармана монеты и всунул их в руку подошедшего парня.
– Это? – тот недоуменно уставился на три зерина на своей ладони.
– Он обиделся вообще-то. Извинись в следующий раз, – буркнул Руван, продолжая путь.
Феникс шел, в голове прокручивая все, что он успел узнать за эти два дня. Вурки, ярмарка, имена – события никак не хотели складываться вместе, а лишь мелькали перед глазами беспорядочными обрывками. Руван передумал уже все, но так и не смог увидеть основной картины. Из раздумий его вывел робкий толчок в плечо. Феникс обернулся.
– А мы разве не полетим? – склонив голову набок, спросил Малеа.
Проглотив резкие слова, уже готовые вырваться в ответ, он промолчал, гневно взглянув на волка.
Муг осветил кроны дальних деревьев красноватой зарей. Дорога прямой, будто прочерченной на бумаге линией вела вдоль берега Рун-Нор, вдали упираясь в густой и темный лес. По бокам тропы высились раскидистые кусты. Их ветви, изукрашенные мелкими резными листочками, пригибались к самой земле под тяжестью крупных соцветий. С миниатюрных белых цветков на землю капала прохладная роса. День только начинался, а Руван уже успел устать от путешествия.
До сего момента аптекарю приходилось контактировать с волками чисто в целях торговых – он продавал, они покупали, или наоборот. Он даже подумать не мог, что эти, а вернее, этот окажется настолько раздражающей личностью. Этого субъекта постоянно тянуло на разговоры – о себе, о погоде, о долине, о цветке, что на обочине рос. У Рувана уже голова кругом шла. Феникс молчал, стиснув зубы:
«Он калека, ему просто плохо. Выговорится – потом замолчит», – успокаивал он себя. Поняв, что в лице аптекаря он собеседника не найдет, волк на какое-то время замолчал. Но надо же было ему разглядеть на руке попутчика браслет…
– Господин Руван, а откуда у вас этот кулон? – прищурившись, спросил Малеа.
Этого феникс не выдержал. Двери терпения с треском распахнулись, больше не сдерживая бурный поток негодования:
– Да когда же ты замолчишь уже!?
Волк отпрыгнул в сторону, будто уворачиваясь от удара. Уши его плотно прижались к голове:
– Но
