понимал.
Так же он не понимал и как попал в это адское место, счёт времени в котором потерял почти сразу. Он только помнил, что засиделся допоздна в баре и перебрал лишнего. А потом что-то было на улице. То ли кого-то встретил, то ли машина какая-то к нему подрулила. Блондин ни черта не мог вспомнить путного. Но все «приключения» начались позже, когда он проспался и нашёл себя в небольшой комнате с весьма скудной обстановкой. Двадцатилетний организм не нуждался в большом количестве времени для восстановления, поэтому похмелье его не мучило почти, только голова немного гудела.
Его апартаменты состояли из односпальной кровати, пустого шкафа с открытыми полками и большого ковра с длинным, очень мягким ворсом. Парень такие обожал, поэтому купил аж несколько штук в съёмную квартиру на первом этаже. Белый свет он мог видеть в длинное узкое окошко, если вставал на кровать. И, хотя пролезть в него Эд не мог чисто физически, дополнительную защиту от побега обеспечивали решётки.
Пару часов или больше он провёл в страхе, непонимании происходящего и клятвах, что больше никогда не будет пить, которые звучали сначала в голове через мысль, а после стали срываться с пересохших губ. Впрочем, все они были весьма запоздалыми.
Кристофер следил за студентом почти полгода и тщательно готовился. Прошлый жилец комнаты умер неоправданно быстро: Кристофер плохо ознакомился с его медицинской картой, поэтому не учёл врождённого заболевания, которое было не совместимо с подвальными играми. Самую первую жертву пришлось убить: он слишком агрессивно себя вёл и без конца пытался сбежать. Второй быстро надоел, потому что почти сразу психологически сломался и вообще не реагировал на внешние раздражители. Тоже пришлось убрать. Третий умер сам, от заражения крови: тут Кристофер винил только себя, потому что делал плохие перевязки и не всегда своевременно, а иногда и вовсе плевал на это, считая раны безопасными. Про четвёртого мы уже знаем, а Эд стал пятым.
Кристофер встретил его на конференции, Эд представлял свой вуз и выступал с небольшим, но довольно интересным бизнес-проектом. Мужчина подметил про себя, что, если парень написал его сам, он мог бы далеко пойти. Да и во время конференции показал себя довольно смышлёным. Но продолжение истории бедняги Эдди будет уже здесь, в дорогом особняке глубоко в лесу, чтоб ни одна живая душа, кроме зверей и птиц, не слышала криков. Да и добежать до ближайшего населённого пункта или дороги довольно сложно.
– Ты придурок! Урод! Манья-а-а… Чёрт! – голос дёрнулся от более сильного удара по спине.
Мужчина быстрыми шагами измерил подвал и отвесил парню звонкую пощёчину.
– Как я приказал меня называть?! – он уже не кричал, он рычал как озлобленный пёс.
Эд закинул голову, потому что из носа опять пошла кровь. Губы расплылись в немного истеричной улыбке.
– Господин? Или Хозяин? Прости, что-то запамятовал…
Снова удар, не менее сильный. Эдди перестал улыбаться и сплюнул стёкшую в рот кровь.
– Отвяжи, я уже рук не чувствую.
– Как. Меня. Зовут? – отчеканил мужчина, сжимая плётку до побелевших костяшек.
– Крис…
– Полностью. Не выводи меня.
– Кристофер, – парень опасливо глянул на мужчину, но тот заметно смягчился и подошёл к настенному механизму, чтобы ослабить цепь.
Он бился с Эдом уже две недели, но тот никак не хотел понимать, что теперь надо будет жить по чужим правилам. И пока что мужчина добивался, чтобы парень называл его полным именем. Никакие сокращения он не признавал, ненавидя и считая их унизительными. Впрочем, по отношениям к пленникам он использовал только уменьшительно-ласкательные имена, считая, что это топчет достоинство человека ещё сильнее.
Когда цепь ослабла, парень повалился на пол, падая на бок и тихо воя от сильной боли в суставах и спине, покрытой свежими полосами от плётки, некоторые из которых сильно кровоточили.
Кристофер, который почти моментально менял гнев на милость, опустился рядом с пленником и развязал запястья, после начиная аккуратно растирать руки от пальцев до лопаток, чтобы ничего не повредить. Эдди лежал на боку, иногда всхлипывая или скуля, но в целом имея довольно безучастный вид. За эти две недели, которые он считал как минимум парой месяцев, парень ни разу не пытался сбежать, понимая, что шанса у него для этого просто нет. Может быть потом, попозже… втереться в доверие, притвориться послушным и тогда сбежать. Если, конечно, к этому моменту останется жив.
К рукам постепенно возвращалась чувствительность, поэтому мужчина оставил их и набрал в раковине в углу воду в миску, и взял чистые полотенца, прекрасно помня, как важно обрабатывать и перевязывать раны.
– Ты хочешь меня убить? Или что? У родни не так много денег, они не смогут заплатит выкуп, если он слишком большой, правда.
– Мне
