на том спасибо, – пробормотал Сет, и потянул ручку массивной двери…
…Кабинет Саргатанаса поражал обилием черепов, берцовых, плечевых, бедренных, лобковых, ладьевидных и прочих костей, принадлежащих самым разным видам существ. Некоторые кости вообще не поддавались квалификации – это были части скелетов вымерших в незапамятные времена демонов, драконов, морских чудищ, а также древних гигантов и не менее крупных животных, живших так давно, что никто не мог даже представить, как они выглядели. Директор был ярым коллекционером подобного рода сувениров и всякий, кто сумел угодить ему, привезя какую-нибудь необычную косточку, становился «приятен и любезен» суровому директору Департамента. Коллекция постоянно пополнялась новыми диковинными черепами и костями, но это уже давно и никого не удивляло.
Сет не входил в круг приближенных лиц Саргатанаса и, не в последнюю очередь именно по причине того, что никогда не делал таких подарков – слишком часто ему приходилось иметь дело со смертью, и у старшего следователя было свое отношение к костям. Он считал, что в любом сохранившемся куске когда-то живого существа сохраняется и часть его энергии, с которой не стоит шутить. Каждый раз, приходя в кабинет директора, он чувствовал дискомфорт, что вполне могло быть вызвано чрезмерным изобилием черепов и костей. И сейчас, войдя в полутемный кабинет, Сет почувствовал, как вокруг него завибрировал воздух. Приближаясь к длинному столу, он едва не обернулся – ощущение, что в спину смотрели несколько десятков (а может, и сотен!) пар глаз, было настолько сильным, что Сету стоило определенных усилий не обернуться.
Саргатанас сидел в огромном кресле и, поглаживая четырехрогий череп никем невиданного животного, единственным своим глазом наблюдал за приближающимся к столу Сетом. Дождавшись, когда тот окажется у другого конца непомерно длинного, украшенного черепами стола, Саргатанас на миг прикрыл глаз. Сет догадывался, что таким образом директор считывал ауру вошедшего, безошибочно определяя его отношение к себе, любимому. Ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию до сих пор не представлялось возможным, и оставалось лишь скинуть негатив, что он предусмотрительно сделал еще до того, как вступил в мрачную обитель недоверчивого директора.
– Граф! – Громовым голосом произнес директор и, открыв глаз, вперился в остановившегося у края стола Сета.
– Темной ночи, директор, – спокойно произнес тот, стараясь не думать о том, что отпуск, который (по настоянию Прозерпины, разумеется) он планировал взять, чтобы подлечиться от свалившей его болезни, скорее всего, полетел к чертям. В смысле, собачьим.
– Для кого и темная, а кому иначе, – хмуро ответил директор и, аккуратно отодвинув от края стола четырехрогий череп, поднялся с кресла.
Огромный, но подвижный как ртуть, Саргатанас уже через мгновенье стоял рядом с удивленным его нервозностью Сетом. Нетрудно было понять, что директор вовсю пользовался своими неограниченными привилегиями, используя по своей прихоти заклинания четвертого и, даже пятого ряда, но Сет не хотел
