В нескольких скупых строчках было описано, как она принесла герцогу пропитанное ядом письмо и настаивала на вручении его лично в руки герцога. Яд оказался очень сильным – вскрывший письмо слуга умер мгновенно. Перечитав тоненькое досье, Сет так и не нашел главного – мотива преступления. Зачем ей понадобилось травить герцога? Гибеллина была из древнего, хоть и обедневшего рода, ни в каких грехах ранее не замечена, в партиях и других группировках не состояла. И все же, на основании свидетельских показаний герцога Агвареса, выслушанных ограниченным числом судейских, несколько часов назад Гибеллина Баст была приговорена к пожизненному заключению в Тартаре…
Что-то здесь было не так. Если вина доказана, то почему ее не приговорили к смерти? Убийство демона в любом случае убийство, и совершенно неважно кто отравлен, герцог или его слуга. А уж если вина доказана, то отравительницу ждал единственный в таких случаях приговор – смерть. Сет подумал, что дело кажется каким-то скомканным, но доказать это было бы очень сложно – судейская машина славилась своей неуступчивостью в вопросах, которые касались любых форм ее деятельности. И если уж заседание прошло в закрытом режиме, то нечего было и рассчитывать на откровенность участников процесса.
С другой стороны, Сет мог поговорить с герцогом и как член касты – его мать была внучкой Ушедшего и, следуя внутреннему уставу касты эосфоров, где свои должны доверять своим, Агварес мог бы рассказать ему правду. Проблема заключалась в том, что Сет был противником кастового, родового, профессионального и всех прочих видов протекционизма, и никогда не скрывал своих взглядов. Возможно, и засиделся в должности старшего следователя по той же причине, категорически не желая пользоваться родственными связями.
Надеяться, что герцог захочет с ним откровенничать было глупо – любимый внук Ушедшего был надменным и властным демоном, и в другое время Сету вряд ли светил бы откровенный разговор. Но сейчас ситуация было иной – Агварес сам пожелал видеть его, и можно было с уверенностью сказать, что дело серьезное, а значит, есть небольшой, но все же шанс прояснить темную историю с отравлением. Сету не казалось справедливым отправлять невиновную работницу почты на пожизненное заключение в Тартаре, а в том, что обвинение «притянуто за уши», он почти не сомневался.
Посмертный лихо управлял яростно храпящими лошадьми, и громко выкрикивал непристойные словечки, отвлекающие от размышлений о связи между убийством секретаря Ваанберита, странным приговором отравительнице и желанием герцога увидеть его. Связь несомненно была – взять хотя бы то, что Ваанберит и слуга герцога умерли от яда, не исключено, что от одного и того же. Сделав себе пометку прояснить этот вопрос, Сет еще раз перелистал тоненькое дело. Гибеллина была демоницей из древнейшего рода Баст, чей основатель Хельмуг Баст служил самому Денницу, отцу Ушедшего, то есть, практически бессмертной и вечное пребывание в Тартаре виделось слишком суровым наказанием за то, что она всего лишь доставила письмо, выполняя при этом свою работу. Письмо мог доставить
