ставились спектакли. В залах пансиона устраивались заседания Общества любителей российской словесности, и молодежь видела на них Н.М. Карамзина, И.И. Дмитриева, К.Н. Батюшкова. «Всякое чтение в Обществе, – по словам М.П. Погодина, – делалось предметом живых споров и суждений у студентов. Русский язык был главным, любимым предметом в Пансионе. Русская литература была главною сокровищницею, откуда молодые люди почерпали свои познания, образовывались». Пансион имел, как писал М.Е. Салтыков-Щедрин, тоже его воспитанник, «хорошие традиции и пользовался отличною репутациею». Правда, для правительства Николая I репутация университетского пансиона была основательно подпорчена: в нем получили образование многие декабристы – он «приготовлял юношей, которые развивали новые понятия, высокие идеи о своем отечестве, понимали свое унижение, угнетение народное», – считал воспитанник пансиона декабрист В.Ф. Раевский.
Так, в пансионе воспитывались видный участник Южного общества Н.С. Бобрищев-Пушкин, члены Союза благоденствия А.В. Семенов и П.П. Каверин, видный декабрист А.И. Якубович, член Северного общества П.А. Муханов, первый из арестованных декабристов В.Ф. Раевский, один из казненных П.Г. Каховский, крупный деятель ранних декабристских организаций Н.И. Тургенев. Недаром Николай I, приехав в сентябре 1830 г. в Москву, и внезапно, по своему обыкновению никого не предупреждая, посетил университетский пансион и был несказанно возмущен, увидев фамилии декабристов, «государственных преступников», на мраморной доске отличников – выпускников пансиона. Он попал в пансион во время перемены, встреченный толпой учеников, мчавшихся, не обращая ни на кого внимания, вон из классов. Николай наткнулся на кого-то из учителей, приказал собрать воспитанников в актовый зал, которые вместе со всем синклитом перепуганных преподавателей выслушали гневную речь императора. Последствия не заставили себя ждать: пансион преобразовали в дворянскую гимназию с муштрой и преподаванием военного дела – о дружеских литературных беседах уже не было речи (надо сказать, что еще в 1800 г. существовали планы переделки пансиона в кадетский корпус).
Позднее дом был продан, и в нем поместилось множество торговых заведений. Один из воспитанников пансиона, М.А. Дмитриев, так писал о продаже дома:
В те дни, когда добро и знанье
Ценилось выше серебра,
Здесь было место воспитанья,
Был дом науки и добра!..
И вот, проломанные стены
Дверей и крылец кажут ряд!
Тайник святыни воспитанья
Непосвященному открыт
И осквернен рукой стяжанья.
Здесь роскошь некогда разложит,
Прельщая очи, свой товар;
За деньги зрелище, быть может,
Раздует сладострастный жар;
Иль будет там вертеп веселья,
Куда обжорство заманит,
И где народное похмелье
В разгульных песнях загремит.
До
