служанка с подносом. У камбалы была кожа цвета золотистого топаза, и она чудесно пахла морем и дымом. Вместе с ней были поданы еще и свежие креветки.
– Начинаю забывать, – прочувствованно произнес я. – Кроме того, я замечаю, что страшно проголодался.
– Я тоже. Но сначала налей мне горячего чаю. Странно, но меня отчего-то знобит. Хотя на улице-то тепло.
Я посмотрел на нее. Она заметно побледнела, хотя улыбалась.
– Впредь и не заикайся насчет того, чтобы купаться подолгу, – сказал я и спросил служанку: – У вас есть ром?
– Что?
– Ром. Напиток такой, в бутылках.
– Ром?
– Да.
– Не-е…
Ее глаза на круглом как луна лице, сделанном из теста, таращились с тупым недоумением.
– Не-е… – повторила она снова.
– Ладно, – сказал я. – Это не так важно. Прощайте. Да хранит вас Бог.
Она исчезла.
– Какое счастье, Пат, что у нас есть дальновидные друзья, – сказал я. – Сегодня утром перед отъездом Ленц успел сунуть мне в машину довольно тяжелый пакет. Давай-ка посмотрим, что в нем.
Я принес пакет из машины. В нем оказался небольшой ящичек с двумя бутылками рома, бутылкой коньяка и бутылкой портвейна. Я поднес их к лампе.
– «Сент Джеймс», мать честная! На мальчиков можно положиться.
Я откупорил бутылку и налил Пат в чашку с чаем добрую толику рома. При этом я заметил, что ее рука слегка дрожит.
– Тебя трясет? – спросил я.
– Теперь уже лучше. Почти прошло. Ром хорош. Но я скоро лягу.
– Ложись немедленно, Пат, – сказал я, – пододвинем стол к кровати, и ты сможешь есть лежа.
Она дала себя уговорить. Я принес ей еще одно одеяло с моей кровати и пододвинул поближе стол.
– Может, сделать тебе настоящий грог, Пат, а? Это помогает еще лучше. Я быстро сделаю.
Пат покачала головой.
– Мне уже лучше.
Я взглянул на нее. Она и в самом деле выглядела лучше. В глазах опять появился блеск, губы налились кровью, матовая кожа ожила.
– Как быстро действует ром, просто фантастика, – сказал я.
Она улыбнулась.
– И постель тоже, Робби. Я лучше всего отдыхаю в постели. Она – мое прибежище.
– Мне это странно. Я бы спятил, если бы мне приходилось ложиться так рано. То есть одному, я хочу сказать.
Она засмеялась.
– У женщин все по-другому.
– Не говори мне про женщин. Ты не женщина.
– А кто же?
– Не знаю. Но не женщина. Если бы ты была настоящая, нормальная женщина, я бы не мог любить тебя.
Она посмотрела на меня.
– А ты вообще-то можешь любить?
– Ничего себе вопросики за ужином! – сказал я. – И много у тебя таких?
– Может, и много. Но что ты ответишь на этот?
Я налил себе стакан рома.
– Твое
