надежда на тебя, предупреждай остальных. Я засветился по-крупному.
Они лежали на весенней земле, уже сильно пахла свежая крепкая трава, поздний вечер был не черным, а приятным, густо-синим, и лишь откуда-то едва уловимо доносился запах нечистот: на пустыре выгуливали собак, и все же не хотелось верить услышанному, ибо пришлось бы трезветь, приходить в себя, выламываться из глубокого приятного сна.
– Ты-то за собой не замечал «хвостов»? – спросил Князь.
– Не обращал внимания…
– А предложений не было? Работы, службы?..
– Были, – признался Глеб. – Например, заместителем начальника отдела по борьбе с организованной преступностью. Отказался.
– Зря, я бы согласился, – вдруг заявил Тучков. – Теперь бы и в ментовку пошел. Все надоело.
– Ты ведь женился! С молодой-то женой…
– Неудачно, Глеб. Можно сказать, влип. Бог с ним, что она не княжна… Ей семнадцать, а она уже гулящая женщина. Пытается изображать светскую особу, вертится в богемной публике – журналисты, художники. И спит где угодно и с кем угодно! Потрясающе, Глеб! Мне остается только изумляться. Даже злиться не могу.
– Расстался с ней?
– Нет… Мне ее так жалко. Она совершенно беспомощный человек, беззащитный. А потом… я ведь женился, венчался в церкви дворянского собрания. Теперь это мой крест, моя «малямба».
«Малямбой» первоначально называли учебный ящик с боеприпасами, где вместо патронов были кирпичи, залитые бетоном (песок обычно высыпали, чтобы облегчить ношу). Потом так стали называть любой неудобный и тяжелый груз, который надо тащить на себе даже под обстрелом…
– Ну, неси-неси, – буркнул Глеб и умолчал о своих «крестах».
Тучков расценил это по-своему, насупился и не стал больше откровенничать.
– Дед сильно встревожен, за нас боится, – сказал он. – Расслабились, говорит, распустились на гражданке… Предупредил: в руки не даваться, если будет захват.
– Как в тылу противника! – усмехнулся Глеб.
– Я тоже так сказал… У тебя ствол-то есть какой?
– Откуда? Все сдал. А заначки не сделал, хотя возможностей было… Кто бы знал, что так придется?
Князь достал из кармана пистолет ТТ, теплый, почти горячий, вложил в руку. Сверху положил запасную обойму.
– Бери, у меня еще есть… Так и думал, что ты без ничего, прихватил. Ну что, разбегаемся?
Оружие странным образом отрезвило и пробудило Глеба почти мгновенно. Он сел, прицелился в темноту.
– Позвонишь мне завтра в семнадцать часов. – Он назвал номер телефона «мягкой игрушки». – Из автомата. Княжну свою посади на цепь. В ее присутствии никаких разговоров.
– Глеб?..
– Молчи. Допроси ее с пристрастием… или как знаешь: где, с кем, когда. И кто из ее… друзей интересовался тобой. Сыграй ревнивца!
– Я
