или Левенгук?
Тут вопрос, конечно, спорный,
не разгадывай его —
ночь в трубе твоей подзорной,
снег, и больше ничего.
Где светила и планеты?
Не отыщешь ни одной.
Только снег вверху – и это
так красиво, Боже мой!
В стеклах чистых, окулярах
и биноклях всех мастей
он для маленьких и старых
радость сыплет из горстей.
Изучает повсеместно
это каждый звездочет,
но доподлинно известно
только то, что снег идет.
А куда – никто не знает…
Да и нам не повезло.
Ночь снежинки сосчитает
и забудет их число.
Мартовские каникулы
Последний наст ломается печеньем
под каблуками. Как стакан вина,
прозрачен воздух. Отблеском вечерним
в природе отстоялась глубина.
Свой карандашик легкость очинила:
в воде проточной отразился лес,
и облаков летучие чернила
повисли в невесомости небес.
Прислушайся: во флигеле поместья
запел скворец, а в ельнике – ручей.
И даже в Вене первый капельмейстер
бренчит сегодня связкою ключей.
На пол дубовый сыплются монеты —
одна из них упала на ребро
и выкатилась в двери кабинета,
по лестницам роняя серебро.
Взяв чистый лист на уличной скамейке,
и нацепив железные очки,
слепая ночь наносит по линейке
скрипичные и нотные крючки.
Еще в чехлах стоят виолончели,
еще смычки не плавят канифоль,
но взяв аккорд, исполненный значенья,
уже настройщик пробует бемоль.
Еще шестки готовятся к апрелю —
в руках тесак, за ухом карандаш.
Но смазанный небесной акварелью,
уже кларнет насвистывает марш!
Спешит весна и каждой нотой вторит
еще нестройным птичьим голосам,
чтоб, встав за пульт лесных консерваторий,
концерт начать по солнечным часам!
Весна в Швейцарии
Наверху воздух чище, а снег белее.
Как затянувшаяся весна
в горах Швейцарии медленно, еле-еле
вечерняя распускается голубизна.
Наступают сумерки. За гардиной
оживают тени, на циферблат
часов набегает облако – и в гостиной
цветочный распространяется аромат.
Так с холода пахнут фиалки —
охапкою из корзинки
цветочницы
