собой сок, потом заказала бармену чашку кофе.
Кафе постепенно наполнялось посетителями. Мне это было на руку. Чем больше вокруг было народу, тем менее заметной становилась я сама. И тут я увидела, что соседний столик рядом с моей троицей освободился, – какой-то бородатый мужик встал и пошел к выходу. Я тут же, чтобы не упустить шанс, схватила чашку и рванула за этот столик. Усевшись спиной к беседующим, я изо всех сил напрягла свои слуховые способности, или, как говорится, вся превратилась в слух. Теперь мне было отлично слышно, о чем идет речь. Кравчук же по-прежнему почти молчала.
– …Не понимаю, о чем теперь толковать, – гнусаво тянул Николай Осипов.
– Как о чем? – наставительно спросил Пантелеев. – Разве ты забыл, сколько мы для тебя сделали?
– Но ведь я тоже делал для вас, что вы просили… – Голос Осипова был нерешителен и вял, чувствовалось, что он чего-то боится.
– Мы щедро оплачивали то, что ты делал, – напомнила Кравчук.
– Ну и что теперь? – Осипов не знал, как ему быть. Он мямлил что-то, но было ясно, что он чем-то обязан этим двоим, поэтому не может разговаривать с ними решительно.
– Давай прямо сейчас поедем к нотариусу, – предложил Пантелеев.
– Сейчас?! – не на шутку перепугался Осипов.
Я напряглась еще больше. Мне казалось, я стою у самой разгадки тайны убийства Эллы Осиповой. Вот сейчас должно обязательно что-то произойти…
– А что такого? – спросила Кравчук. – И все сразу и оформим.
– Нет, я сегодня не могу, – промямлил Осипов.
– А когда? – настаивал Пантелеев.
– Ну, не знаю… – было ясно, что Осипов тянет время. – На днях… может быть.
– Ты давай думай быстрее! – резко прикрикнул на него Пантелеев. – Тебе деньги нужны?
– Угу.
– Ну так и все! Вы – нам, мы – вам!
Осипов молчал. Он сопел, даже с моего места было слышно это его пыхтение.
Молчание нарушил Пантелеев:
– Назови дату!
– Какую дату? – испугался Осипов.
– Когда поедем к нотариусу.
– Н-не знаю… – проблеял Николай. – Может, завтра?..
– Завтра так завтра, – категорично отрубил Пантелеев. – Значит, завтра с утра я тебя сам найду. И не вздумай прятаться, все равно из-под земли достану, хуже будет!
Пантелеев с Кравчук встали из-за стола и пошли к выходу. А Осипов так и остался сидеть. Я осторожно обернулась – Николай понурил голову, видок у него, надо сказать, был еще тот. Как в воду опущенный.
Посидев еще минут пять, Осипов встал и тоже направился к выходу, я – за ним. Николай шел, волоча ноги: надо полагать, состояние его было не из лучших.
Интересно, о чем шла речь, когда Пантелеев так настойчиво требовал поехать к нотариусу? О завещании? О доле в деле Осиповой?
