глаза будут смотреть на ее лицо не отрываясь, а потом они вдвоем, слегка пьяные, уйдут из больницы и будут бродить по расцвеченным новогодними огнями улицам, а сверху будет сыпаться тихий белый снег.
Но Леснов взял и ушел. Один. Даже не пригубив шампанского. Он вообще отличался редким для медика равнодушием к спиртному. Но хотя бы шампанского в Новый год он мог выпить, ведь это то самое время, когда нужно загадывать желания!
Но, видимо, желания хирурга были направлены куда угодно, только не на Карину. Это открытие испортило ей весь праздник. Ей стало невыносимо стыдно за дурацкие кривляния в костюме Снегурочки, тошно от собственного оживления, от сладких мечтаний, от роскошного вечернего платья цвета крови. Поняв, что планы провалились, Карина потеряла ко всему интерес и только никак не могла выбрать, чем себя утешить – отправиться тихо домой или шумно напиться, махнув на все рукой.
Не случилось ни того, ни другого. Правда, выпила она в тот раз чуть больше, чем обычно, и это помогло унять боль и разочарование. А когда дружный коллектив, уже основательно поднабравшийся и развеселившийся, начал рассыпаться на мелкие группки и парочки, и произошел тот нелепый случай, показавший, что усилия Карины не совсем пропали даром.
Банкет проходил в большом актовом зале административного корпуса больницы, по периметру которого были расставлены столы, а в центре красовалась наряженная елка. Пол был усыпан конфетти и разноцветными ленточками серпантина. Собирались со всех отделений, на минутку забегали даже те, кто в эту ночь дежурил. Слишком допоздна не засиживались, как-то это было не принято. После полуночи народу в зале оставалось совсем немного – кто-то уже отправился домой, кто-то, распалясь, уединялся в укромном уголке, кто-то, обычно молодые мужчины, сбивались в компании и шли за добавкой. Дежурные, разумеется, оседали в своих отделениях.
Карина на этот раз задержалась допоздна. На столах уже было все съедено, по залу бродили какие-то покачивающиеся тени, рассматривая на просвет пустые бутылки, за елкой грузный весельчак патологоанатом Луньков рассказывал двум пьяненьким медсестрам анекдоты, и те преувеличенно громко и визгливо смеялись.
Карина никак не решалась уйти, хотя это нужно было сделать давно. Но теперь ее пугала перспектива оказаться на заснеженных улицах одной, посреди веселых огней. Нужно будет ловить такси, ехать в чужой машине на край города, возвращаться в квартиру, где царствуют болезнь и страдание, да еще и выслушивать фырканье Наташки, которой сегодня пришлось весь день быть рядом с мамой…
Она все еще колебалась, когда вдруг к ней подплыл веселенький, разряженный Олег Игнатьевич, заместитель главного врача по гражданской обороне. У него была военная выправка, хитрая улыбка и странная фамилия Беда. На свою должность он попал, выслужив офицерскую пенсию, и теперь вовсю наслаждался жизнью.
– Кариночка, – сказал он без долгих предисловий, – вы сегодня ослепительны.
