криво усмехнулся в ответ.
Домой она заявилась на этот раз вся мокрая, измученная и до невозможности раздраженная. А тут еще, пока она копалась ключом в замке, в прихожую, не утерпев, выскочила сестра Наташка, безмозглое девятнадцатилетнее существо с хорошеньким личиком, изуродованным дурацким макияжем, с торчащими острыми сосками под белой майкой в обтяжку. Вдобавок сейчас глаза ее просто горели от злости.
– Сколько можно тебя ждать?! – зашипела она, едва Карина переступила порог. – Я уже на стенку лезу. Ей опять хуже, – она кивнула в сторону спальни. – До туалета дойти не может, я ее на себе весь день таскаю! А у меня, между прочим, тоже личная жизнь!
– Заткнись, дура! – мрачно сказала Карина. – Я работаю.
– Толку от твоей работы! – с ненавистью пропищала Наташа. – Кому нужна твоя грошовая работа! Лучше бы в проститутки пошла, у тебя для этого все данные!
Карина врезала ей, не размахиваясь, почти по-мужски. Наташка ахнула, замерла, схватившись за щеку, и глаза ее сделались большими, как тарелки. Она вдруг зарыдала в голос и стремительно скрылась в ванной комнате.
– Так тебе и надо, уродка! – устало сказала Карина. – Что заработала, то и получила.
В ответ из ванной донесся истерический плач и шум воды. Карина швырнула на тумбочку сумку и вошла в спальню.
Мать, сидевшая в кресле-каталке, увидев ее, невольно подалась вперед, и лицо, на которое болезнь наложила свой неизгладимый отпечаток, просветлело. Протягивая ходящие ходуном руки, мать попыталась что-то сказать, но с ее губ срывались невнятные вибрирующие звуки, никак не желающие складываться в слова. Но Карина поняла, что она говорит: «Здравствуй, дочка!»
– Здравствуй, мама! – ласково сказала она, обнимая ладонями седую дрожащую голову. «Значит, опять началось», – с тоской подумала она.
Рассеянный склероз – таков был безжалостный диагноз врачей. Болезнь обрушилась на мать внезапно, среди, казалось, полного благополучия. В нее было невозможно поверить, Карине все думалось, что произошла какая-то ошибка. Но за какой-то год мать, красивая и сильная женщина, превратилась почти в развалину.
Иногда болезнь отступала, словно дразнила, мать начинала самостоятельно двигаться, довольно уверенно разговаривать, веселела на глазах, но потом все возвращалось. Карина с отчаянием понимала, что чуда не будет и, что бы она ни делала, матери это не поможет. А она очень ее любила. «Теперь опять возникнут проблемы, – подумала Карина. – Ей нужен уход, а какой уход от этой вертихвостки Натальи?» Да она и сама хороша – готова каждую свободную минуту бежать туда, куда влечет ее женский инстинкт, хотя временами ей становится за это невыносимо стыдно.
Кстати, придется, наверное, отказаться от подработки, чтобы больше времени проводить с матерью. Но где тогда брать деньги? Их и так хронически не хватает. Может быть, и правда прислушаться к Наташкиному совету,
