неузнаваемо изменился – осунулся и пожелтел. Кожа на щеках свисала дряблыми складками. К ноздрям его тянулись прозрачные трубки от кислородного аппарата, в локтевых венах обеих рук торчали стальные иглы, зафиксированные полоской пластыря, через которые в кровь с томительной неторопливостью капали какие-то живительные растворы. Шапошников был в сознании.
Дынин подошел ближе, оценивающе разглядывая раненого. Он не был уверен, что сумеет его разговорить. В тусклых глазах Шапошникова не отразилось никаких эмоций, он даже не обеспокоился. Возможно, он так был напичкан лекарствами, что вообще ничего не понимал.
Но отступать было поздно, Дынин полез в карман за красной книжечкой и почти уже достал ее, как вдруг Шапошников пошевелил сизыми, будто замерзшими губами и с присвистом пробормотал:
– А я тебя знаю… Ты – Дынин, верно?.. – Он на секунду будто задохнулся, а потом добавил, безуспешно пытаясь изобразить на лице улыбку: – Вот такие дела, Дынин! Сегодня ты король, а завтра – кусок дерьма… Ну, что смотришь? Херово я выгляжу, да?
Дынин, слегка удивленный тем, что банкир его узнал, официально они никогда не были знакомы, почесал подбородок и ободряюще сказал:
– Да нет, нормально! Бывает, хуже выглядят… В морге, вот…
В глазах Шапошникова на мгновение вспыхнул огонек изумления, сменившийся затем каким-то безумным весельем, отчего лицо банкира вдруг оживилось и даже будто слегка порозовело. Шапошников коротко засмеялся, как закашлял, и с усилием сказал:
– Ну, ты… отмочил… Дынин! В морге… Это – да… А пока грех жаловаться, верно?.. Слушай! Ты где… раньше был?..
– Да меня и сейчас не хотели пускать, – невозмутимо заметил Дынин, чрезвычайно довольный тем, что Шапошников заговорил. – И зря, между прочим! Время идет, а следствие стоит… Ты бы мне помог, Александр Григорьевич, а? Пока языком работать можешь… Ты сильно не напрягайся – так, вкратце… Ты этих подонков знаешь?
Шапошников какое-то время пристально смотрел на него, а потом сказал:
– Знал бы, так они бы давно рядом лежали…
– Ну, а может, запомнил кого?
– Нет… в масках они… в «адидас»… не узнал…
– А кому тебя замочить хотелось? Намек есть какой? Дорогу кому перешел, что ли?
– Слушай, Дынин… это со стороны кто-то… шпана… за «зеленью» приходили…
– Откуда «зелень»? Ты с собой наличку имел? Или у твоей женщины в чулке было?
Шапошников ответил не сразу – то ли отдыхал, то ли не хотел говорить:
– Ладно, тебе скажу… Зацепил ты меня… Никому не говорил… День рождения у нее был… у покойницы… Пятьдесят тысяч баксов… в подарок… Что поделаешь, любовь…
– Ты принес с собой такую сумму? – удивился Дынин. – Налом? Не слабо! И эти отморозки знали? Ты в этом уверен?
– На все сто… чемоданчик взяли… сразу… больше ничего…
– Та-ак! Откуда могли узнать? Твои люди в банке? Брат? Кто еще?
– Исключено… –
