на него покрикивает, ты полегче, полегче, ты мне сервиз раскокаешь, я тебя самого раскокаю… Вон тридцать третий с детьми хозяйскими играет, пацаны в него из бластеров целятся, бей киборгов, спасай планету…
Прости, хозяин…
Ты бы знал, как оно мне без тебя…
Ты бы хоть сам подсказал мне слова, которые к тебе подходят, как ключ к замку. А то несправедливо получается, ты мои пароли знаешь, а я твои – нет.
Вхожу из темноты улицы в свет витрин, продавец понимающе кивает:
– Тапочки?
– Тапочки. Тридцать восьмой размер.
Жду. Расплачиваюсь. Спешу домой, хоть чем-то порадовать хозяина, который так на меня обиделся. Снова смотрю на лица, лица и лица, вон девяносто девятый стрижет газон, вон семьдесят первый на крылечке со своим господином, читает ему вслух про каких-то не то мормонов, не то морлоков, хозяин у него два года как ослеп, уж он и любит своего семьдесят первого, обнимает, приговаривает, куда мне без тебя…
– А-а, сорок девятый пошел…
– День добрый, – поворачиваюсь к человеку, улыбаюсь, как учили.
– Что-то хозяина твоего не видно давно, приболел, что ли?
Вспоминаю остывший кофе, не съеденные булочки.
– Приболел.
– Это дрянь дело. Ночи-то сейчас холодные… Бабье лето, бабье лето, какое там лето… днем как в Африке, ночью дубак… хрен один.
Не понимаю, на всякий случай киваю:
– Хрен один.
– Во-во… ты ему скажи, чтобы выздоравливал… а то куда это годится-то? Ну давай…
Уходит. Так и не успел спросить у него что хотел, какие слова подходят к человеку, как ключ к замку, как пароль к программе, я понимаю, у каждого человека свой пароль, как у каждого компьютера, ну вы мне хоть намек дайте…
Вхожу в дом, поднимаюсь в твою комнату, хозяин. Кладу в угол тапочки, с трудом нахожу место, куда положить, тапочек уже набросано до самого потолка, синих, красных, бордовых, желтых, зеленых, с открытым мыском, с закрытым мыском…
– Добрый вечер, хозяин.
Не отвечает. Обиделся. После того случая.
Делаю вторую попытку.
– Хозяин… я прошу прощения.
Молчание. Сидит, уткнувшись в монитор, может, занят, я его отвлекаю…
– Вы прекрасно сегодня выглядите.
Молчит.
– Хозяин… я… прошу прощения. Я… не хотел делать вам больно.
Убираю со стола подносик с кофе и булочками. Опять все осталось. Была какая-то пара недель, когда не оставалось, потом я вернулся пораньше, увидел, как булочки доедают крысы. В другой раз крысы погрызли самого хозяина, я все боялся выстрелить в них, чтобы не покалечить самого хозяина. Пришлось расставлять ловушки, разбрасывать по дому яды, наверное, хозяин был очень недоволен, что вот, развел в доме крыс…
– Вам приготовить ужин?
Молчание.
