в том, что у нашего испытуемого мы все же наблюдаем также и другие более высокие формы памяти, хотя и в чрезвычайно несовершенной форме, и что, во-вторых, наш испытуемый владеет речью, сопровождая ею все свое поведение в опыте. У нашего испытуемого не только образуются привычки – «двигательно», но также и «словесно». Именно это выражение – образование двигательной и словесной выучки, привычки – целиком подходит к нашему испытуемому. Его речь, как мы видим, выполняет весьма ограниченную функцию в поведении: она не способна планировать его действия, в большинстве случаев она, возникая ассоциативно, лишь отображает, репродуцирует слышанное, словом, действительно функционирует преимущественно только как система речево-двигательных навыков. Далее на основании предшествующих наблюдений мы можем констатировать, что образование «речевых навыков» происходит у нашего испытуемого чрезвычайно быстро, т. е. что его механическая память на слова не оставляет желать ничего лучшего. Таким образом, процесс запоминания, или «выучки», у нашего испытуемого мы можем представить в таких именно терминах, в каких представляет этот процесс Watson у нормального 8,5-летнего ребенка. Однако в действительности различие в процессах памяти у того и другого огромно. Наш испытуемый запоминает одинаково хорошо и «двигательно», и «словесно», но его память все же действует как некоторая слепая сила, в том и в другом случае она действует вполне механически. Мы сравнивали описанный процесс образования у него «условного тормоза» с аналогичным процессом у щуки; если даже в этом сравнении есть некоторая крайность и преувеличение, то все же в основном оно правильно отражает факты. Прямое последействие – персеверация – так могли бы мы обозначить механизм запоминания у нашего испытуемого.
Главное, чем отличается эта примитивная память от памяти нормального ребенка, заключается в ее функциональных возможностях. Через семь дней после этого первого эксперимента мы повторили тот же опыт в несколько иной обстановке (другая комната). Как и в первый раз, целью служил такой же портрет, так как никакие другие стимулы не привлекали достаточно испытуемого, условного же стимула («Если ты достанешь это яблоко, завтра я тебе принесу такой портрет») создать не удалось: самое понятие «завтра» является для нашего испытуемого, как мы потом выяснили, понятием неопределенного будущего.
Отчет об этом эксперименте занимает почти половину печатного листа, и мы потому ограничимся здесь приведением лишь самых кратких выдержек из него.
После того как портрет помещен на стул, стоящий за решеткой клетки, экспериментатор предлагает испытуемому принести его. Приближаясь к клетке, испытуемый говорит: «Я тот достал. Вокруг пошел». Входит в клетку и останавливается посредине, лицом все время к Ц.
2-я минута. – «Достану как-нибудь» (в течение 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 и 11-й минуты эксперимента испытуемый делает попытки достать портрет, просовывая руку сквозь решетку; впрочем, активные попытки дотянуться рукой встречаются за все это время всего пять раз; испытуемый
