волю Гриши, матушка, – мрачно повторил Орлов. Она быстро ходила по кабинету, пила воду стакан за стаканом.
И вдруг успокоилась и проговорила с нежной улыбкой:
– Ну что ж. Коли вы стали так пугливы, герой Чесменский, и боитесь ездить мимо Шлиссельбурга, – она светски засмеялась, – теперь вам придется бояться ездить мимо Ивановского монастыря.
– Спасибо, матушка! – Орлов низко поклонился в ноги государыне.
– Ступай с богом, Ваше сиятельство, – ласково сказала императрица.
Орлов вышел из кабинета. Тотчас открылась дверь в стене, и в кабинете появился молодой красавец Александр Дмитриевич Ланской, генерал-адъютант, новый фаворит императрицы.
– Как странно, душа моя, – начала государыня, нежно глядя на молодого человека, – я сейчас подумала: Григорий Орлов и граф Панин всегда ненавидели друг друга, а умерли почти одновременно. Вот, должно быть, удивились эти люди, столь не любившие друг друга, тотчас встретившись на том свете!..
Орлов ехал в карете и весело разглядывал в окно весенние петербургские виды.
«Значит, Ивановский монастырь… Ишь, что задумала! Императрица Елизавета предназначала сей монастырь для призрения вдов и дочерей заслуженных людей. Вот и определила она туда ее собственную дочь. Кстати, игуменью там Елизаветой кличут. Значит, должна она будет обращаться к надзирательнице своей: „Мать Елизавета“. Да, умеет повеселиться государыня!..» И граф расхохотался.
Эпилог
Последняя встреча
Прошло еще десятилетие, наступила середина девяностых годов. Век умирал. Уходила эпоха. Уже сошли в могилу и Вяземский, и Грейг, и Радзивилл, и Потемкин, а Екатерина и граф Алексей Григорьевич все жили. В Петербург графа звали редко, да и сам он туда не стремился. Но переписывались они с императрицей с удовольствием, и милостями она графа не оставляла.
«На днях я послала ему табакерку с изображением памятника во славу его и написала: „Я в табакерку насыпала бы табаку, батенька, растущего в моем саду. Но опасаюсь, что дорогою высохнет“».
В редкие наезды в столицу граф непременно бывал принят государыней.
Из записок последнего секретаря Екатерины Второй Александра Моисеевича Грибовского:
«Граф Орлов хоть в отставке и живет в Москве, но находится в особой милости у государыни. Он пишет ей письма и всегда получает от нее ответы… В нынешний приезд граф привез к нам в Санкт-Петербург свою совсем молоденькую дочь Анну. Я никогда не видел графа прежде. Но по высокому росту, нарочитому в плечах дородству и по шраму на левой щеке я сразу узнал героя Чесменского».
– Проси… Проси Алексея Григорьевича!
Граф Орлов в аншефском мундире с шитьем входит в уборную государыни. Он ведет за руку девочку в белом кисейном платье, с великолепными бриллиантами.
– Боже мой… Значит, это она?! – восторженно и ослепительно улыбается императрица.
– Да…
